Тяжесть короны - [18]

— Не меньше сотни пирожков с разными начинками прямо сейчас, — шепнула я на ухо удивленному мужчине. Он кивнул и бросился исполнять.

Дети окружили меня, задавали вопросы, что-то рассказывали, перебивая друг друга. Мы зашли в дом, ребята показывали комнаты, мы вместе рассматривали подаренные вещи. Куда бы я ни посмотрела, везде меня встречал восторженный детский взгляд. Подсолнухи и солнце… Потом слуги принесли горячую ароматную сдобу. Полуголодные дети вначале несмело, потом бодрей брали пирожки. В конце визита детвора смеялась, веселилась. И, казалось, никто не стеснялся удивленных, растерянных дам, сбившихся где-то у входа в тесную пеструю кучку.

Так у меня появилась еще одна забота… Потому что не смогла пройти мимо тех, кому была в силах помочь.

Просмотрела деньги, переводимые из казны на содержание приюта, даже не удивилась тому, что их должно было хватать на большее. Поговорила с настоятельницей монастыря. Провела, так сказать, воспитательную работу, результатом которой стали одна тихо ненавидящая меня женщина и начавшиеся через два дня уроки чтения и счета. Приставила к делу фрейлин. Ту самую баронессу Лирон и еще четырех ее ближайших подруг. Оказывается, если сурово посмотреть на дам и объяснить, что «ужасно грязных» детей можно отмыть, тогда они будут чистыми, у фрейлин просыпается совесть и даже находятся какие-то вполне разумные мысли. Дамы должны были следить за расходом средств, за питанием, за ремонтом помещения, за занятиями. В дальнейшем планировать распределение воспитанников в подмастерья или ученики. Я старалась сделать как можно больше за время, оставшееся до побега. Рассчитывала средства, планировала, обсуждала с дамами текущие проблемы, давала указания. Потратив несколько часов на общение с представителями разных профессий, я заручилась их поддержкой. Мне хотелось верить, что хлебопеки, ювелиры, часовщики, сапожники, переплетчики, портные и прочие соглашались взять на учебу моих подопечных потому, что тоже желали помочь. А не потому, что таким, как я, не отказывают.

Эти три недели, что отчим был во дворце, пронеслись в мгновение ока, а я безумно устала, вымоталась. Как-то вдруг оказалось, что мое присутствие лишь в некоторых случаях желательно, но в большинстве просто необходимо. Я увязла в делах приюта, была на приемах, вечера занимали Дор-Марвэн и братья или же вынужденное общение с придворными на балах. Ночами я пробиралась на кухню и к Ромэру. Весь день был расписан даже не по часам, по минутам. А я скучала по тем дням, когда свободное время вообще было. Случалось, что от навалившихся забот не хватало времени не только поспать, но и даже вздохнуть.

Приютские хлопоты появились, конечно, некстати, но странным образом успокаивали. А поводов переживать было много. Стратег несколько раз заговаривал о моем скором замужестве. Осторожно, но настойчиво. Рекомендовал не затягивать с выбором основных кандидатов в мою свиту. Пытаясь поскорей отделаться от бессмысленного в свете моих планов задания, я отдала Дор-Марвэну бальные книжки с пометками. Сделанные на ходу записи регента позабавили, но приятно удивили. Казалось, он не ожидал от меня такого практичного подхода к вопросу. Отчим обещал записи просмотреть, и предложил выбрать свиту за меня, опираясь на записи. Я боялась переусердствовать с покорностью, а потому довольно твердо заявила, что подбор свиты представляется мне очень важным делом. Не хотелось, чтобы это решали без меня или второпях. Дор-Марвэн согласился и пообещал по возращении из поездки выделить на обсуждение претендентов целый вечер.

Из разговоров с придворными узнала, что регент не спешит отдавать меня замуж за князя и по слухам собирается перенести свадьбу на более поздний срок. Не знаю, чего именно ждал Дор-Марвэн, со мной своими мыслями и расчетами он не делился. Хотя мне было все равно, на июль назначат свадьбу или на август. Принимать участие в церемонии я не собиралась ни в коем случае.

Побег откладывался. Бежать без вольной было глупо, а достать печать за то время, что отчим провел в столице, я не сумела. Из-за этого нервничала ужасно. Ведь прошел уже месяц, половина от намеченного срока. Дор-Марвэн снова уехал… Я воспользовалась его отсутствием, чтобы напомнить окружающим о своих странностях, чтобы не забывали, — принцесса нелюдимая, и это нормально, что она не появляется днями. Особенно, если нет Дор-Марвэна.

Заперлась в башне на целых три дня! Даже не подозревала, что так устала от переживаний, от людей, что так хотела спать…

Впервые за несколько недель могла позволить себе подольше посидеть с Ромэром, поговорить. Спросила его, какое он предпочитает оружие. Он так удивился вопросу, что я сразу поняла, — все еще не верит. Но я не могла его винить. У меня не было времени на разговоры, на убеждение. А все наши ночные встречи больше походили на подкармливание, а не на общение. Я вдруг подумала, что знакома с ним месяц, но ничего не знаю об этом человеке. Только то, что вычитала в документах отчима.

— Меч, кинжалы, лук, — коротко ответил он.

— Одно- или двуручный меч? — уточнила я. Давно уже решила, что оружие возьму у брата. Купить я его сама не могла и думала, что Брэм не обидится. У него одних мечей два десятка. Тем более, я же возьму самый скромный.