Тяжелые звезды - [7]

Шрифт
Интервал

Много лет спустя, будучи генералом, чьи войска, осыпаемые камнями и металлическими штырями, растаскивали в разные стороны участников многочисленных межнациональных конфликтов на Кавказе, я не раз вспоминал то время, что было прожито мной в Сухуми. Пытался понять, откуда взялось это ожесточение между людьми? Ведь часто это были мои ровесники. Возможно, даже товарищи по детской игре, которые во взрослых играх выбрали себе, к сожалению, неподходящих командиров…

Надо знать Кавказ, чтобы понять, как помогали здесь друг другу, когда надо было построить дом, сыграть свадьбу или, не дай Бог, проводить в последний путь умершего соседа. Русский — нерусский, какая разница?.. Дядю Митю, например, приобретшего за годы жизни в Абхазии прочный южный загар и кавказские усы, многие принимали за грузина. Обращались на грузинском языке. И он с достоинством отвечал им тоже по-грузински. Я видел, каким уважением светились глаза его невольных собеседников.

На той же улице Бараташвили, через дорогу, жила семья ветерана войны, которого мы называли дядей Мишей. Был он мингрелом по национальности. По-своему примечательный человек: привез с фронта и усыновил русского мальчишку, бывшего беспризорника. Считалось, что он является старшим братом для родных дяди Мишиных детей. Было их трое. За давностью лет не помню имена, но один из них — кажется, Авто, подглядывал через забор в тот день, когда я со своим закадычным другом Рудиком Грибергом (наполовину — эстонец, наполовину — латыш) пытался достать камнями выводок лягушек в старой известковой яме.

Один из брошенных мной камней, отрикошетив от забора, зацепил голову Авто. Пошла кровь. Перепугавшийся Рудик дернул меня за рукав: «Толик, чухаем в горы!..» Чухаем — это значит «уносим ноги». То, что «чухать» надо было не куда-нибудь, а «в горы», свидетельствовало, что за разбитую голову Авто с нас спустят три шкуры.

Поначалу я так и хотел поступить. Но потом вспомнил, как хорошо ко мне относилась мать Авто — тетя Графина, — и остался на месте. Все-таки я не чувствовал себя злоумышленником. Поэтому бросился искать подорожник, который в нашей мальчишеской среде считался самым действенным лекарственным средством при порезах и ссадинах.

Подорожник мы нашли, я лично прилепил его к ране Авто — и пошли признаваться в содеянном.

«Тетя Графина, ведь я не нарочно…» — потупился я, когда пришло время расплаты.

Ругали нас, конечно, очень сильно. Но я почувствовал, что прощен, когда в уголках глаз этой суровой, как мне тогда казалось, грузинки увидел отблески уважения. Как это бывало лишь тогда, когда мой дядя Митя по-грузински отвечал незнакомцам.

Это было важно: меня, мальчишку, уважали за смелость, за умение признать вину, за искренность…

Мое возвращение в Айгурский, где я начал учиться со второго класса, было овеяно дымкой романтики. Ведь я вернулся почти из путешествия. Видел море, встречался с далекими, а поэтому загадочными детьми, которые знали морские термины, ныряли ласточкой с пирса и носили звучные имена — Нодари, Автандил, Тариэл…

Я как мог поддерживал этот интерес к себе. Что было, в общем-то, нетрудно в нашем степном поселке, в самом, наверное, глухом, северо-восточном, углу Ставропольского края.

Помню, всем классом из-за какой-то инфекционной болезни мы попали в районную больницу в селе Дивном. Пространство было ограниченное, а времени было сколько угодно. Я рассказывал, что был капитаном большого корабля, который только что вернулся из Турции. Отчасти это было вольное изложение книг Жюля Верна, отчасти — собственные ощущения, приправленные отчаянным враньем.

Краем глаза я, конечно, наблюдал за реакцией одноклассников и не мог понять, почему они слушают меня с открытыми ртами. Ведь знают, что вру, а все равно верят.

Добрые, хорошие мои товарищи!.. Из одиннадцати нас осталось уже только восемь… Почти все после школы получили высшее образование. Стали учителями, как Валя Глущенко, Неля Козубова, Люда Соболева, врачами, как Саша Герасименко, связистами, как Света Жилина, высококлассными специалистами сельского хозяйства: Вася Антосевич, Саша Игнатов, Валя Дьяконова. Каждый из них пригодился на родной земле. Каждый живет достойно. В судьбе каждого немалое участие приняла наша учительница Вера Васильевна Фисенко, в то время молодая выпускница педагогического училища.

В пятидесятые и шестидесятые годы XX века в наших местах никакого «индифферентного отношения» к образованию уже не было. Все учились на совесть.

К сожалению, уже ушли из жизни Валера Барабаш, Петя и Валя Горновские.

Несколько лет тому назад, на встрече одноклассников, Неля Козубова рассмеялась: «Толик, ты помнишь, как рассказывал нам в больнице, что переплыл Черное море?..»

* * *

Общение с дядей Митей открыло для меня мир строгой религиозной жизни. Он был глубоко верующим человеком — православным христианином и всю свою жизнь посвятил служению Богу. Вместе с женой он уехал из Митрофановского еще в двадцатые годы. Может быть, опасался гонений за веру. Может быть, была какая-то другая веская причина. Так или иначе, но осели они в Абхазии. Сколько помню, был дядя Митя молитвенником и постником, чтил все православные праздники и бережно хранил большую библиотеку религиозных книг.


Еще от автора Анатолий Сергеевич Куликов
Все Кавказские войны России. Самая полная энциклопедия

В годы первой Чеченской войны автор этой книги генерал Куликов был главнокомандующим объединенной группировкой федеральных войск на Северном Кавказе и министром Внутренних дел РФ. Но эта книга — не просто мемуары, больше, чем личный опыт одного из самых осведомленных участников трагедии. Это — полная энциклопедия всех Кавказских войн с XVIII века до наших дней.От походов Петра Первого, подвигов «екатерининских орлов» и добровольного присоединения Грузии до побед Ермолова, капитуляции Шамиля и исхода черкесов, от Гражданской войны и сталинских депортаций до обеих Чеченских кампаний, принуждения Тбилиси к миру и последних контртеррористических операций — вы найдете в этой книге не только исчерпывающую информацию о боевых действиях на Кавказе, но и путеводитель по «Кавказскому лабиринту», в котором мы блуждаем до сих пор.


Рекомендуем почитать
Горький-политик

В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.


Школа штурмующих небо

Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.