Тяжелые звезды - [11]
Некоторые мои однокашники по Орджоникидзевскому (Теперь Владикавказскому. — Авт.) училищу внутренних войск станут действующими лицами этой книги. И это не случайно. Нам всем выпало жить в непростое время. У нас схожие судьбы. С полковником Анатолием Бобровником (позднее ему будет присвоено воинское звание «генерал-майор») мы станем участниками ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции. С Хачимом Шогеновым встретимся во время драматических событий в Кабардино-Балкарии. Комендантом Белого дома осенью 1993 года мной будет назначен генерал Аркадий Баскаев, а комендантом Чеченской Республики станет в 1996 году генерал Владимир Дмитрин. Заслуженную славу отважного боевого генерала приобретет в Ингушетии, в Северной Осетии и в Чечне генерал Игорь Рубцов. На генерала Анатолия Пониделко, ставшего начальником Главного управления внутренних дел Санкт-Петербурга и Ленинградской области я, будучи министром внутренних дел России, буду опираться во время проведения важнейшей операции против коррупционеров в милиции, которую мы назвали «Чистые руки».
Перед началом службы мне полагался короткий отпуск. Поехал на родину. 4 сентября отметили в домашнем кругу мое двадцатилетие. Отец не скрывал радости, говорил: «Вот мой сын! Окончил училище с отличием! Едет служить в Москву!»
«Служба в Москве» — так, как понимали ее мы, офицеры внутренних войск, не означала службу в самой столице. Это мог быть любой город, село, рабочий поселок, входивший в зону ответственности Московского соединения. Теперь оно называется более понятно: «Московский Краснознаменный округ внутренних войск МВД России». Говоря современным языком, я ехал служить в Московский округ ВВ и мог в конце концов оказаться где угодно: в Курске, в Рыбинске или в Смоленске.
Руководящий службой кадров Московского соединения подполковник Мальцев, от которого зависело наше распределение по частям (вместе со мной ехали лейтенанты Владимир Лукьянсков и Анатолий Марков), принял во внимание, что все мы были холостяками, а значит, не претендовали на квартиры. Хуже всего с жильем дело обстояло в Смоленске, поэтому мы поехали в Смоленский полк. Здесь история повторилась: нас распределили по подразделениям, которые отстояли друг от друга на десятки, а иногда и сотни километров друг от друга. Володю оставили в Смоленске командиром взвода связи при штабе полка. В Брянске оказался Анатолий. Меня же откомандировали в небольшой городок Рославль Смоленской области — командиром взвода в отдельно дислоцируемую роту.
Взвод — как взвод. Тридцать солдат и несколько сержантов. Армейская форма и отчасти однообразное течение жизни (боевая служба — через сутки) в некотором смысле унифицируют людей, равняют характеры. Но не настолько, чтобы не заметить, как разнятся между собой эти люди: добрые и злые, умные и не очень, ответственные и те, о которых говорят, что они без руля и без ветрил.
Известна банальность: «Армия — школа жизни». С этим согласится любой здравомыслящий человек, которому пришлось носить погоны. Причем не на кратковременных сборах, а серьезно, по-настоящему. Но так же верно и то, что хорошая армия — это прежде всего просто хорошая школа. Школа — в ее первозданном значении, в которой, по словам поэта, учитель должен воспитать ученика, чтоб было у кого потом учиться.
Так поступал Измайлов. Испытанную методику взял на вооружение и я. Это означало, что учебные занятия с солдатами проводятся точно по расписанию, без оглядки на погоду и прочие обстоятельства и систематизированы так, чтобы, посеяв зерна, я мог рассчитывать на ежедневные всходы.
Позднее, будучи командиром полка и командиром дивизии, я старался как можно чаще присутствовать на взводных занятиях. Разумеется, мое расписание было составлено так, что в один и тот же взвод я мог попасть только через какое-то время. Чаще, когда это был полк. И гораздо реже, когда в моем подчинении находилась целая дивизия. Но старался появляться неожиданно, чтобы меня не обманывали.
Контроль за учебным процессом во взводном звене являлся моей прямой обязанностью. В то же время это была хорошая возможность составить свое мнение о том или ином офицере. Умелый, знающий командир взвода благодаря тому, что на его занятиях побывал комдив, мог сразу попасть в резерв на выдвижение. Или, наоборот, разом потерять позиции, если занятие было проведено формально. Это жизнь. В ней многое значит воля случая. Но еще больше — постоянная готовность офицера выкладываться каждую минуту.
Свои занятия я готовил так, что мог не бояться внезапного появления любого из своих старших начальников. Как офицер, я готовил своих людей к бою. Я никогда в нем не был, но был уверен, что бой спросит с нас куда строже, чем самый суровый командир полка. Детально и творчески отрабатывались ситуации, которые могли возникнуть в ходе боевой службы: отражение нападения на караульное помещение и на часового, поиск вооруженных преступников, блокирование, переговоры, захват, освобождение заложников.
Мне нравилось наблюдать, как день ото дня меняются мои солдаты и сержанты. Чувствовалось, что они уверены в своих силах. Что многое у них получается. Что они на хорошем счету в роте и в батальоне.
В годы первой Чеченской войны автор этой книги генерал Куликов был главнокомандующим объединенной группировкой федеральных войск на Северном Кавказе и министром Внутренних дел РФ. Но эта книга — не просто мемуары, больше, чем личный опыт одного из самых осведомленных участников трагедии. Это — полная энциклопедия всех Кавказских войн с XVIII века до наших дней.От походов Петра Первого, подвигов «екатерининских орлов» и добровольного присоединения Грузии до побед Ермолова, капитуляции Шамиля и исхода черкесов, от Гражданской войны и сталинских депортаций до обеих Чеченских кампаний, принуждения Тбилиси к миру и последних контртеррористических операций — вы найдете в этой книге не только исчерпывающую информацию о боевых действиях на Кавказе, но и путеводитель по «Кавказскому лабиринту», в котором мы блуждаем до сих пор.
Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прометей. (Историко-биографический альманах серии «Жизнь замечательных людей») Том десятый Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» Москва 1974 Очередной выпуск историко-биографического альманаха «Прометей» посвящён Александру Сергеевичу Пушкину. В книгу вошли очерки, рассказывающие о жизненном пути великого поэта, об истории возникновения некоторых его стихотворений. Среди авторов альманаха выступают известные советские пушкинисты. Научный редактор и составитель Т. Г. Цявловская Редакционная коллегия: М.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.