Тяжелые тени - [8]

- Благодарю! Сердечно благодарю. Смою свою вину кровью врагов Фирболгии! - бормотал Магистр, вне себя от радости. На этот раз все обошлось "малой кровью".

- Конец совещания, - объявил Первый Доверенный, вставая.

- Как быть с арестованными сотрудниками телецентра в связи с утечкой информации? - вкрадчиво напомнил Утешитель.

- Их много?

- Двадцать два человека. Уже после обработки первой степени половина из них призналась.

- Всех в концлагерь!

- Всех? - позволил себе переспросить Утешитель.

- Ну конечно! - с раздражением объявил Первый. - Те, кто признался, должны быть наказаны. Логично, не правда ли? А кто не признался... Тот должен быть наказан за преступное упорство!

- Браво! - бархатным голосом воскликнул Утешитель и Успокоитель. - Ваша мудрость, возведенная в ранг государственной политики, не имеет предела. И в самом деле: если человек арестован, следовательно, он виноват. Государственные действия не должны подвергаться ни малейшему сомнению!

Он склонил голову, словно в безмолвном восхищении мудростью вождя. Первое Доверенное Лицо смотрел на безукоризненный блестящий пробор Утешителя и Успокоителя и думал, сладко вздрагивая, что когда-нибудь влепит пулю прямо в середину этого пробора. Просто так. Для собственного удовольствия.

5

Бал! Бал! Бал!

Проходили франтоватые военные, пяля петушиную грудь. Рядом с ними порхали воздушные создания в розовом и голубом. Создания с железно отработанной грацией склоняли на бок головки и, старательно топыря мизинчик, томно обмахивались крошечными веерами. Их ангельские лица полыхали острыми гобсековскими взорами.

В углу группка обаятельнейших женщин самозабвенно сплетничала. Они с непринужденностью, выработанной тренировками перед зеркалом, принимали изящные позы и взахлеб ядовито щебетали.

Земляне стояли почти в центре зала, спиной к изумрудной колонне.

Первое Доверенное Лицо прохаживался по залу: он кивал одним, улыбался другим и трепал за щечки молоденьких девушек. Те, как учили родители, премило смущались и музыкально ойкали. Они бросали на старика томные взоры из-под полуопущенных ресниц и старались пособлазнительнее изогнуть стан в поклоне. И старались они не напрасно. Первому уже давно осточертела очередная жена. Слишком много власти стала забирать она себе в руки и слишком много молодых "племянников" по ее протекции получали ключевые посты в государственных органах и в армии.

Володя обратил внимание на странную пару почти у выхода: пожилой военный и изящная бледная девушка. Форма пожилого военного была далеко не новой, обшлага потерты. Он затравленно озирался и часто-часто кланялся каждому офицеру, проходящему возле них. Офицеры отвечали пренебрежительными кивками и подолгу задерживали взгляды на его молодой обаятельной спутнице. Она с холодным презрением смотрела поверх голов. Эта пара будто притягивала Володю. Он то и дело поглядывал в их сторону. Однажды ему показалось, что он встретился взглядом с таинственной незнакомкой, и почувствовал мгновенный толчок куда-то под ложечку. Сердце заколотилось, будто он только что пробежал стометровку.

"Зальдись, водопадное сердце", - шепнул Владимир, ища опору в самоиронии, и, чтобы придти в себя, несколько раз глубоко вздохнул.

Северин дернул его за рукав и поинтересовался:

- Что с тобой? Твой первый бал странно на тебя действует. Еще не начались танцы, а ты уже вертишься.

Володя только отмахнулся.

Белогрудый директор в оркестровой ложе взмахнул палочкой и, повернувшись к залу, выкрикнул:

- Танец для дам! Просим, прекрасные! Выбирайте кавалеров!

И тотчас душно-ароматная стихия "прекрасных дам" ринулась к переводчику.

- Как он мил!..

- ...Элегантен...

- ...Как очаровательно смущается!..

Владимир напрасно пытался разглядеть незнакомку сквозь шуршащую шелками стену. Самая смелая девица уже ухватила его потными руками и увлекла на свободное место.

- Станцуем!

При каждом движении пудра с ее лица сеялась на высокий стоячий воротник.

Музыка оглушала. Музыка астматически захлебывалась. Конвульсивно дергались пары. Воздух был перенасыщен запахом духов, пудры, лаков, благовонным дымом.

Цепкие руки партнерши дергали его в разные стороны, заставляя двигаться в такт музыке. Временами Владимир чувствовал легкую дурноту, и лицо девицы превращалось в расплывчатое розовое пятно.

- Не знаю... Не умею... - не удержался Владимир.

Дрожащий голос возбужденно припевал-приговаривал в ответ:

- Это не трудно! Вот так... Теперь - вот так. Шажок назад и вбок. Теперь подпрыгнуть. Нет, не так высоко!

А Володя все пытался разглядеть загадочную девушку. Ему уже казалось, что в тот единственный раз, когда они встретились взглядами, прочел в ее глазах и печаль, и тоску, и немую мольбу о помощи.

- Когда танцуете, надо смотреть в лицо партнерши, - услыхал он обиженный писк и рассеянно кивнул.

Музыка разразилась барабанным стаккато и смолкла. Переводчик отвел надувшуюся даму на место и возвратился к товарищам. Он обвел взглядом зал и убедился, что незнакомка исчезла.

Северин - спокойный и невозмутимый - стоял, где и прежде, и казалось за все время танца не сдвинулся с места.