Тяжелые бои на Восточном фронте - [86]
Фельдфебель покачал головой:
– Говорите, что хотите. Но я конфискую лодку для нашего генерала.
– Постойте, это наша лодка! – твердо сказал гауптштурмфюрер.
– Сожалею, но у меня приказ. – Фельдфебель направился к берегу.
Наш гауптштурмфюрер, возвышаясь над ним на голову, шагнул вперед, преграждая солдату путь.
– Вам же сказано, это наша лодка!
Я непроизвольно поднял свой автомат. Шенк и оберштурмфюрер сделали то же самое в отчаянной попытке защитить наше единственное средство к спасению. Солдаты вермахта, которых было по крайней мере вчетверо больше, чем нас, тоже изготовились стрелять. Одно неосторожное движение могло спровоцировать перестрелку, которая неизбежно закончилась бы нашей гибелью. Несколько секунд продолжалась эта дуэль натянутых нервов.
Фельдфебель сердито посмотрел в глаза нашему гауптштурмфюреру, который упрямо стоял у него на пути. Затем раздраженно приказал двум своим людям привести генерала. И вот мы стояли на границе рейха, немцы против немцев, и целились друг в друга, ожидая кого-то, кто мог бы остановить нас.
Прошли двадцать напряженных минут. Наконец посланные фельдфебелем солдаты вернулись, и с ними пришел генерал вермахта.
– Опустите оружие, – приказал он своим людям и посмотрел на нашего командира. – Я здесь старший по
званию.
Наш гауптштурмфюрер даже не пошевелился.
Лицо генерала покраснело.
– Послушайте! Я требую, чтобы вы позволили моим людям взять лодку без дальнейших возражений.
– Мы ее не отдадим, – не допускающим возражения тоном ответил гауптштурмфюрер.
Генерал попытался сохранить невозмутимость.
– Ладно, – кивнул он. – Думаю, мы можем прийти к соглашению, которое устроит нас обоих.
Наш командир по-прежнему стоял молча, ожидая продолжения.
– Послушайте, мы все хотим перебраться на тот берег, – заговорил генерал, стараясь выглядеть как можно убедительнее. – Я оставлю с вами двух своих людей. Они переправят вас на противоположный берег, а потом вернутся за нами. И мы тоже сможем перебраться туда.
Когда наступила ночь, мы погрузились в лодку с двумя молодыми солдатами из отряда вермахта, которые сели на весла. Однако, едва мы отплыли от берега, нас подхватило неожиданно сильное течение. В отдалении я заметил очертания разрушенного железнодорожного моста в Тангермюнде.
– Проклятье! – выругался гауптштурмфюрер. – Так мы к утру окажемся в Гамбурге.
Мы спустились на несколько километров вниз по течению, прежде чем лодка все-таки уткнулась носом в прибрежную гальку на другом берегу Эльбы. Мы выбрались на берег и оттолкнули суденышко от берега. Не могу сказать, вернулись ли гребцы к ожидавшему их генералу, но, пока течение и тьма не скрыли от нас лодку, у меня не возникало мысли о том, что парни горят желанием плыть на восточный берег Эльбы.
Во главе с гауптштурмфюрером мы покинули берег реки, спустились еще чуть-чуть ниже по течению, пока не достигли небольшого леса, и там пошли по лесной тропе. А когда наступил рассвет, мы вдруг обнаружили, что тропа идет параллельно шоссейной дороге и до нее не более 50 метров. Весь лес наполнился радостными трелями птиц.
– Прекрасная земля, – не выдержал гауптштурмфюрер.
Не обращая внимания на голодные позывы желудка, я закрыл глаза, с наслаждением прислушиваясь к чудесным песням пробуждающейся весенней природы.
– Прячьтесь! – крикнул вдруг Шенк.
Я инстинктивно пригнулся, и как раз вовремя: совсем рядом, возле деревьев, по дороге проехал американский джип. Из пулемета, установленного на нем, дали очередь по кустам. Вниз полетели сбитые листья, однако автомобиль поехал дальше к Эльбе, не замедляя хода.
– Чудом спаслись, – хмыкнул гауптштурмфюрер, вставая и отряхиваясь. – С этой минуты будем двигаться только по ночам. Нет смысла рисковать жизнью в самом конце войны.
Припасы наши закончились, поэтому утро следующего дня мы встретили продрогшими и с пустыми желудками. Какой-то полуразвалившийся дом на краю поля, который мы заметили из-за деревьев, казалось, сулил нам несколько минут отдыха и, возможно, избавление от мучительного чувства голода. Когда мы подошли поближе, дверь распахнулась нам навстречу.
На пороге стоял худой мужчина, который смотрел на нас каким-то отстраненным взглядом. Мне он почему-то напомнил ворона, может быть, из-за длинных волос, ниспадавших ему на плечи.
– Кто это у нас тут? – хрипло спросил он. – Будь я проклят! Да это ж эсэсовцы пришли, чтобы спасти меня…
– Заткнись! – оборвал его я. – Нам надо поесть.
Мужчина, похожий на ворона, отступил в сторону, давая нам пройти в дом, а потом захлопнул дверь.
– Могу предложить вам хлеб, это все, что у меня есть, – сказал он. – Сколько у вас наград! А что в них проку? Американцы уже встретились с русскими в Торгау на Эльбе. Большой праздник! Там сейчас все танцуют. Прямо на могилах погибших немцев. И вы ничего с этим не можете сделать.
Он прошел в угол своей жалкой лачуги, открыл какой-то шкафчик.
– Это все, что я могу вам предложить.
Мы жадно съели хлеб с перцем.
– Ну, и сколько вы собираетесь тут отсиживаться? – спросил наш негостеприимный хозяин.
– Пока не стемнеет, – зевнув, пообещал гауптштурмфюрер. – Сейчас помоемся, а потом отдохнем до темноты.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».
Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.
Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.
Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.