Тяжелые бои на Восточном фронте - [52]
Вечером первого дня наступления мы закрепились на прочных рубежах вблизи от какой-то деревни. Благодаря тому, что тяжелые дневные сражения завершились, мы бросились в траншеи, не обращая внимания на сполохи огня, взрывы и гул артиллерии, раздававшиеся всего в нескольких километрах к востоку.
На следующий день под ярким солнцем мы 3 или 4 километра двигались за танковым клином, выдвигавшимся в направлении Тетеревина. Вслед за плотным строем бронетанкового соединения мы успешно преодолевали оборонительные линии русских с мощными фортификационными сооружениями, обширными минными ПОЛЯМИ и позициями противотанковой артиллерии. Во время боя справа ко мне подбежал один из моих товарищей. На лице у него застыло выражение ужаса. Судя по движению губ, он что-то кричал, но его слова заглушал оглушительный грохот сражения. В следующее мгновение противотанковый снаряд, возможно выпущенный по настильной траектории из нашего же орудия, попал в солдата и пробил у него в груди дыру размером с кулак. Пробежав еще несколько шагов, он рухнул на землю. Еще одно тело, и только…
На вершине невысокого холма появился отряд советских танков и замер на месте. Они сразу же попали под обстрел наших «Тигров». Одна из «тридцатьчетверок» получила прямое попадание: ее башню подбросило столбом огня, после чего она рухнула на землю. Над искореженным танком поднялось идеально круглое кольцо дыма – характерный признак того, что в танке взорвались боеприпасы. Советские танки поспешили вступить в бой с «Тиграми», но это горячее сражение русские тут же проиграли[31].
Мы продвигались к вершине холма в клубах черного дыма и наткнулись на дымящиеся останки танка «Тигр». Тошнотворная вонь горящей стали и жареной человеческой плоти комком подкатила у меня к горлу. Танковая башня была изрыта кратерами в тех местах, где в нее попали снаряды советских танков. Я насчитал около дюжины попаданий, каждое из которых должно было порвать нервы нашим танкистам. У самого основания башни имелось аккуратное отверстие, окруженное серебристыми металлическими каплями, – это танковая броня расплавилась подобно воску. Судя по всему, в конце концов русский снаряд все-таки нашел слабое место. В окрестных полях горели шесть советских танков, а вокруг них пылала трава. Мне стало понятно, что экипаж «Тигра» героически отбивался от целого отряда Т-34, пока не получил смертельное попадание. Судя по тому, что следов внутреннего взрыва не было, немецкий экипаж погиб после того, как у него кончились боеприпасы.
11 июля 1943 года наше сильно поредевшее и измотанное (как и весь «Лейбштандарт») подразделение достигло окраины леса неподалеку от Прохоровки. Мне суждено было хорошо запомнить тот день. Утро выдалось крайне неприятным, с нудным дождем и пронизывающим ветром. К середине дня 4-я рота получила приказ оказать помощь в зачистке от русских лесного массива. Мощный заградительный огонь вражеской артиллерии задержал наше продвижение через густую растительность. Упрямо двигаясь вперед, мы отчаянно пытались укрыться от осколков снарядов, пока наконец не приблизились к узкой зигзагообразной траншее русской обороны. Такие окопы были прекрасной защитой от осколков. К этой минуте из 12 человек, которые составляли два моих пулеметных расчета, в строю оставалось лишь 7 бойцов. Постоянные оглушительные разрывы снарядов не давали поговорить, не оставляли места для страха, для мыслей о прошлом и будущем. Мы просто спрыгнули во вражескую траншею.
Снаряды визжали у нас над головой. Один из них разорвался совсем рядом, и в легких у меня не осталось воздуха. Сразу же сверху на нас посыпался град камней и земли. Упавшие в мокрую траву осколки раскаленного железа громко шипели. Неподалеку снаряд угодил в толстое дерево. Ствол в три обхвата исчез в ослепительной вспышке света. А затем на лесную подстилку обрушился дождь щепок. Прямо надо мной взорвался очередной снаряд, и тут же что-то ударило меня в левое плечо. Почувствовав внезапное головокружение, я опустился на дно траншеи. Зрение у меня затуманилось, а звуки стали слышаться так, будто уши забило ватой. До меня донеслись голоса моих товарищей:
– Эрвина ранило. Позови Эллерса.
Послышался звук разрываемой ткани, потом кто-то сзади нажал мне на шею. Эллере для перевязки воспользовался полевой формой.
– Плохо. Его лучше отправить на сборный пункт. Эрвин, ты можешь подняться?
Товарищи поставили меня на ноги и сомкнули мои пальцы на ремне Эллерса.
Я, спотыкаясь, брел за Эллерсом по лесной тропинке, а все вокруг, казалось, было затянуто дымной пеленой. В ней еще угадывались тени и цвета, однако тьма периодически закрывала мне взор непроницаемым покрывалом.
Мы резко остановились, и Эллере тревожно сказал:
– Проклятье! Лес кишит русскими!
Я умудрился захрипеть, чтобы показать Эллерсу, что меня все еще стоит спасать.
– Отдохнем здесь, пока они пройдут, – решил он.
Странно, но боли до сих пор не было. Возможно, сказывались постоянные тренировки в Лихтерфельде, когда с помощью самогипноза мы старались убедить себя в том, что боли нет, она просто в наших мозгах.
На пункте первой помощи медики уложили меня рядом с другими ранеными. Сколько придется дожидаться перевязки, я не знал, но испытывал бесконечную благодарность к своему боевому товарищу Эллерсу, который так рисковал, чтобы спасти мою жизнь. Вокруг меня смолкли звуки боя, теперь раздавались лишь стоны и хрипы раненых. Сидя среди них, я крутил головой, стараясь вдохнуть свежего воздуха и, не имея возможности пошевелиться, просто смотрел на лучи, пробивавшиеся через лесной полог.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».
Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.
Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.
Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.