Тяжелые бои на Восточном фронте - [35]
Оставив позади покрытые листвой бульвары, мы проезжали через узкую улицу с многоквартирными домами. Ставни всех окон были открыты, чтобы не упустить никакой, даже самый легкий ветерок, который мог бы хоть как-то ослабить жару. Название этой улицы навсегда врезалось мне в память: Рю д’Амстердам. Повернув, мы оказались на красивом бульваре с разделительной полосой, усаженной деревьями. В их тени могли укрыться местные жители, которые шли по своим делам, не выказывая ни малейшего желания признать, что их страна оккупирована врагами.
– «Красная мельница»! – воскликнул Борис, указывая на красную ветряную мельницу, взгромоздившуюся на вершине низкого здания. Это было знаменитое кабаре «Мулен Руж».
Шины нашего грузовика взвизгнули, когда мы резко остановились на раскаленной мостовой. У борта грузовика стоял человек на трехколесном велосипеде, загруженном метровыми багетами, и тихо сверлил нас взглядом, в котором явно читалось: «Смотрите же, куда вы едете, черт побери».
К нашему восхищению, оставшуюся часть дня мы провели именно в «Мулен Руж», наблюдая, как на сцене танцуют красотки, и потягивая прохладное пиво…
Спустя несколько дней после посещения кабаре «Мулен Руж» мы снова приехали в Париж. Было очень приятно прогуляться в тени деревьев, но вскоре мы забрели в бар, расположенный неподалеку от солдатского клуба вермахта. Как только мы уселись за столики, на нас набросились смазливые девицы. Они прижимались к нам своими гибкими телами, садились к нам на колени, обвивая руками нас за плечи. Это были, естественно, проститутки, но исходящий от них аромат, прохладное прикосновение их мягких пальцев к моей щеке воспламенили ту врожденную страсть, которая заставляет молодых людей искать себе компанию молодых женщин. Мы купили им выпить, смеялись над их ломаным немецким. А потом одна из этих красоток запела «J’attendrai». Мой спинной хребет, казалось, размяк, и по коже прокатилась волна удовольствия. Желание и ностальгия слились в единую замечательную эмоцию, для которой я не нашел названия.
Слабый румянец покрыл бледные щеки девушки, когда последняя нота сорвалась с ее губ. Тишину нарушил взрыв аплодисментов. Хлопали все, кто находился в баре. Девушка скромно улыбнулась и опустила глаза, а мы дружно затянули собственную песню – «Das ist Berlin».
Внезапно дверь бара распахнулась и вошел наш австрийский унтершарфюрер. Под мышкой он нес девушку, которая вопила и крутила ногами. Никто из нас не заметил, как он ушел, но мы от души посмеялись над его новым появлением. Девчонка завопила что-то по-французски, когда он осторожно поставил ее на ноги. Ее подруги, сидящие с нами за столом, вдруг задышали так, как будто стали свидетелями какого-то чуда.
– Что такое? – спросил я у них.
Девушки переглянулись, а потом завизжали от восхищения. Одна из них бросилась к нашему громиле-унтершарфюреру, прикоснулась рукой к его промежности и выдохнула:
– Mon Dieu.
Хотя я знал, что она проститутка, мои мечты в последующие несколько ночей уносили меня обратно в тот бар в Париже, к девушке, которая так красиво пела. «Странно, что такая красавица делает в таком месте?» – ломал я себе голову. В то время я был еще слишком молод, чтобы осознать глупость моего безумного увлечения. Я представлял, как держу ее за руку, целую ее в губы. Даже днем я мыслями часто переносился в тот бар, где она работала…
На утреннюю перекличку к нам явился роттенфюрер от квартирмейстера – с измерительной лентой на плече. С ним пришел помощник с папкой.
– Сегодня я имею честь снять с вас мерку для новых парадных мундиров, которые вы наденете на парад победы в Берлине – когда мы выиграем войну, – объявил роттенфюрер. – Перед фюрером вы все должны выглядеть безупречно. Это будет особенный день для всего мира.
Так как у меня никогда не было такого красивого мундира, я надеялся, что смогу попасть в фотостудию, где сейчас работала моя мать, чтобы сняться там при всем параде.
Покончив с меркой, роттенфюрер сделал еще одно объявление:
– Как вы, должно быть, уже слышали, гауптштурмфюрер Шпрингер был переведен из 3-й роты в 1-ю роту. В знак уважения и благодарности к своим солдатам, он и несколько его коллег-офицеров, подвергнув себя риску, отправились без оружия в неоккупированную зону под видом коммерсантов, чтобы приобрести некоторые из товаров, которых в настоящее время нет в наших магазинах. В свободное от караульной службы время вы можете купить их в ротном магазине.
Такое предложение большинство из нас приняли с радостью. Я купил шелковый шарф и две пары шелковых чулок. Эти сокровища я собирался отослать домой моей матери, которую не видел с тех пор, как отправился на Восточный фронт прошлым летом.
С родины прибывало свежее пополнение. У этих ребят были молодые и нетерпеливые лица, ставшие бронзовыми на жарком французском солнце. Но в нашу группу ни один из новобранцев пока направлен не был. Нам выдали новое обмундирование, мы чистили свои машины, в том числе и новые, которые только что прибыли, пока на кузове каждой не осталось ни пятнышка грязи или пыли. Всю роту охватило радостное волнение.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Тише!.. С молитвой склоняем колени...Пред вами героя родимого прах...С безмолвной улыбкой на мертвых устахОн полон нездешних, святых сновидений...И Каппеля имя, и подвиг без меры,Средь славных героев вовек не умрет...Склони же колени пред символом веры,И встать же за Отчизну Родимый Народ...Александр Котомкин-Савинский.
Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».
Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.
Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.
Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.