Тяжелая вода - [9]

***

Мелкий нерусский сырой снег сыпал на аллеи кладбища, где к Яше и его напарнику проиближалась густая похоронная процессия. Cнег быстро таял, превращая землю вокруг свежеприготовленных могил в вязкую оранжевую грязь. Мутная желтая вода струйками стекала в бетонные ванночки, ожидавшие своих самых постоянных в мире обитателей, а могильщики старались ванночку осушить, по крайней мере, на момент похорон. Процессия проследовала мимо, как проходила много раз в день мимо отставного доктора Гольфера все годы его пребывания на долгожданной исторической родине. Впереди с молитвенником шел в прикрытой пластиковым мешочком шляпе запорошенный белой тающей пудрой раввин, нараспев читая молитву из книги в таком же мешочке. За ним двое служащих и двое родственников катили тележку с мокрым и тоже словно уже подернутым белым тлением темным саваном. Толпа позади скользила на снегу. Люди держались друг за друга, прикрываясь разноцветными зонтами, а потому процессия имела какой-то неприлично праздничный вид. Двое-трое сразу за тележкой громко плакали, остальные рядом с ними шли понуро, но по мере удаления от усопшего люди все громче и непринужденнее переговаривались неизвестно о чем, спорили, отвечали на звонки сотовых телефонов и даже смеялись. Их было так много, что горе естественно уступило место равнодушию, чувству долга, повинности, а то и более неприглядным чувствам. Чего только не нагляделся и не наслушался здесь Яков!..

Как только бесконечная процессия скучковалась в трех десятках метров от Яши, появилась очередная тележка за таким же мокрым раввином с книгой. Те же молитвы нараспев без тени интонаций или эмоций. Тележку с безликим и безымяным пока евреем, отбывшим свой срок на Святой Земле, здесь катили четверо кладбищенских служек. Пожилая красиваяженщина в черном уткнула лицо в мокрый платок и непрерывно сотрясалась от рыданий. С двух сторон вдову поддерживали молодой высокий мужчина со сморщенным страданием лицом и худенькая девушка в плаще с капюшоном, которая сама едва держалась на ногах от горя. Мужчина прикрывал вдову большим черным зонтом. Ни сослуживцев, отбывающих привычную повинность, ни наследников, ни дальних родственников. На кладбище в центре мира появится очередное еврейское имя с переводом на русский. Очередной соискатель еврейского счастья на еврейской родине прекратил, наконец, свою безнадежную борьбу за существование и оставил маленькую одинокую семью еще более беззащитной в этом мире...

Яша снизу из могилы видел удивительно стройные ноги вдовы, ее красное сморщенное мокрое от слез и снега дрожащее лицо. Он выбрался из осушенной бетонной ванночки, когда невпопад в таком месте зазвонил мобильник во внутреннемкармане промокшей куртки. Яша вытер руку о край кашне и тихо включился в разговор, пока служки несли покойника за ноги и плечи к могиле и опускали на мокрое бетонное основание среди таких же серых грубых каменных стен, какие окружали усопшего все последние годы и будут окружать теперь навеки. "Перезвоните через четверть часа, - тихо сказал Яша. - Я занят..." "Но это очень важно! И прежде всего для вас, именно для вас, - торопился голос в трубке. - Я прошу несколько минут." "Беседер, но позже," отключился могильщик. Они с напарником стали прикрывать неподвижное тело в саване бетонными плитками и забрасывать их жидкой грязью, в которую превратилась земля. Желтая вода торопливо сочилась из нее и исчезала между плитками.Слышно было, как струйки стекают на саван под плитками. "Кто это тебе сюда звонит? - тихо спросил напарник, когда они стали разравнивать зеплю, сразу покрываемую усиливающимся снегом. - Я так всегда отключаю. От кого ты ждешь звонка?" "Вообще-то я никаких звонков не жду, аэто тем более пустой звонок. Судя по елейному голосу, какая-то реклама..." Яков не мог отвести взгляда от сбившейся в кучку маленькой семьи, только что оставившей здесь навеки своего непутевого мужа и отца. Они словно боялись вернуться одни отсюда в тот мир, где и с этим, явно никчемным, что сейчас заливался водой, было так тяжело. Но без него будет и вовсе невыносимо. Мимо них, оживленно переговариваясь, шли участники той процессии, что хоронила своего среди своих и уже безопасных чужих. Тут их и стерпеть можно... Телефон все звонил, сотрясая Якову грудь. Он огляделся, понял, что с обитателем следующей бетонной ячейки никто еще не спешит, и снова ответил в пелефон. "Доктор Гольфер? - раздался в трубке тот же вроде бы знакомый, но непривычно сладкий голос Михаеля Бейцана. - Это вас беспокоят из..." "Я знаю. Можете не беспокоиться." "Подождите, я вас умоляю. Вас хочет видеть доктор Менахим Кац. Мы хотим тщательно изучить ваш проект. Как быстро можно получить первую воду?"

(Воду? Какую воду? В голове у Якова вертелась только та вода, что сейчас сочилась между плитами на саван незнакомого, но почему-то бесконечно симпатичного ему покойника. И будет стекать всю ночь, весь месяц, пока вся бетонная ванночка-могила не заполнится. К весне вода испарится и наступит сушь, которая так мучила этого оле, пока он не стал покойником. Вот я и напоил очередного еврея, невесело подумал он.)