Тяжёлая вода - [11]

Перед ним светился огнями факелов карнавал Девяти Звезд. Играла музыка, отовсюду доносился громкий смех, от шатра к шатру слонялись толпами пьяные и подвыпившие горожане. Здесь были собраны развлечения на любой вкус, с широким диапазоном цен и разной степени благопристойности. В одном шатре громко отмечали карнавал моряки, в другом, рядом с ним, на дощатой сцене плясали, высоко задрав юбки, какие-то девки, в третьем негры в тюрбанах при свете факелов показывали толпе тигров из Ривы, а напротив стояли вызывающе раскрашенные кривляющиеся шлюхи.

Тут собрались всевозможные циркачи, артисты, актеры и прохиндеи. Громадные силачи поднимали неподъемные гантели и рвали цепи на потеху публике, фокусники плевали огнем и доставали кроликов из шляп.

Джаг быстро влился в толпу и перемещался от одного интересного места к другому, легко соглашаясь посмотреть на все, что предложат, звонко отсчитывая деньги. Их у него было в карманах столько, что не истратить и за десять карнавалов.

Перетекая от точки к точке, веселясь вместе с толпой и не замечая времени, Джаг как-то сам собой оказался в конце карнавальной улицы, где разместились чавалы.

Толпа собралась посмотреть на опасное представление: к вращающемуся кругу была привязана юная черноглазая чавалка в цветастой шелковой блузке и штанах, сильно обтягивающих ее стройную фигуру. Рослый чавал метал в нее ножи. Публика, точно загипнотизированная, следила за представлением не отрывая глаз от чавалки. Ножи вонзались совсем рядом с девушкой. Некоторые — в считанных сантиметрах от лица и груди. Но девушка оставалась совершенно невозмутимой. Если она и боялась летящих в нее ножей, то не выдавала этого ни звуком, ни даже видом лица.

Повинуясь странному порыву, природа которого была Джагу уже хорошо знакома, он аккуратно протиснулся через толпу прямо за спину чавалу. Все были так заняты происходящим с живой мишенью, что никто ничего не заподозрил точно до того момента, когда Джаг бесшумно подскочил к чавалу и выхватил у него из за пояса один из ножей.

— Дай-ка я попытаю!

Он размахнулся и метнул нож в мишень, не целясь никуда конкретно, а лишь надеясь, что нож попадет куда-то рядом с девушкой.

В этот момент он увидел, как меняется лицо девушки. Ее глаза расширились, она взвизгнула от страха и машинально попыталась вырваться. Напрасно. Нож улетел куда-то совсем мимо.

Джага схватили сзади и заломили руки за спину. Рослый чавал метатель надвигался на него, намереваясь жестоко отомстить за сотворенное.

Двое сзади держали крепко, и было трудно понять, как Джаг выпутался из этой ситуации, но следующее, что он помнил — трое чавал валяются на земле избитые, а метатель стоит перед ним, все еще готовый драться, но лицо его все заплыло от кровоподтеков.

— Стой! — сказал Джаг. — Хватит, я все понял. Моя вина.

Он демонстративно поднял руки перед собой в знак капитуляции.

— Я не хочу продолжать этот скандал, и надеюсь, что это загладит мою вину перед тобой, твоими дружками и этой очаровательной девушкой.

Он достал кошель, полный золота и потряс им, чтобы все услышали характерный для монет звук.

Побитые чавалы вставали с земли, откуда-то подтянулись еще несколько свежих. Поняв, что помощь больше не требуется и ситуация вполне может разрешиться не только мирно, но еще и с выгодой, они действовали очень профессионально: двое сразу отвели метателя с глаз долой, чтобы тот не пытался продолжить драку, главный — средних лет плечистый и длинноволосый, забрал у Джага кошель и заверил, что на этом происшествие будет замято.

В дальнейшем это стало их ошибкой.

Джаг не знал, сколько времени прошло, — следующий момент, который он помнил — он вливал в себя очередную бутылку крепкого грога, едва отдавая себя отчет в происходящем, и направлялся в небольшую палатку, перед которой стоял охранник-чавал. Значит, из табора он еще не выбрался.

Охранник какое-то время всматривался в физиономию Джага, на подсознательном уровне чувствуя, что этот тип может причинить проблемы. Но решив, что он слишком пьян, чтобы что-то натворить, а пара лишних монет делу не навредит, он молча мотнул головой, показывая заходить в шатер.

Внутри пахло чем-то похожим на церковные благовония, все было обставлено так, чтобы вызывать у входившего ощущение оккультности. С потолка свисали на нитках и четках какие-то ритуальные безделушки, горели свечи, в шкафу стояли книги с названиями, которые Джаг не мог прочитать из за того, что был сильно пьян, но, несомненно, нагоняющими на вошедшего мистическое настроение.

Поперек шатра стоял стол, на котором немолодая чавалка раскладывала карты с магическими рисунками. Джаг прошел к ней и сел в стул, который стоял боком, чтобы было удобнее протягивать руку.

— Погадать тебе, чавалве?

— Будь добра.

Он сунул ей деньги и протянул левую руку.

Она взяла ее узловатыми пальцами, на каждом из которых было не по одному перстню с камнем, и принялась изучать. С каждым мгновением ее брови все сильнее сдвигались в сторону переносицы. Она вдруг подняла на него напуганные глаза.

Джаг догадывался, что так и будет. Все-таки он служил в королевском флоте и более-менее повидал жизнь. А традиции обманывать простаков-ротозеев, верящих в то, что им говорят, не менялись от страны к стране. Так было и в отсталой Риве, где люди все еще ходили в набедренных повязках, так было и в Аване, в самой столице мировой империи.