Тяпа, Борька и ракета - [18]
Дорога к звездам была для людей открыта! Она уходила в бесконечность Вселенной. А начиналась в стране красной пятиконечной звезды.
«Новая звезда!», «Летающая фантазия!», «Советская луна!..» Газеты всех стран подбирали слова для сенсации. И вот все сошлись на одном имени: «Спутник»! Хорошо звучало русское слово. Как слово «товарищ».
Полетели письма.
«Москва. Спутник. Я хочу лететь в космос».
«Москва. Спутник. Требую зачисления меня в список космонавтов».
«Москва. Спутник. Если нужно, отдам свою жизнь на благо науки».
Так писали летчики, студенты, пионеры. Тысячи людей горели желанием осваивать космос.
А в это время в доме на тихой улице уже тренировались десять испытателей, один из которых должен был лететь в новом спутнике. Десять послушных собак, опоясанных ремнями, похожих на маленьких парашютистов, кружились в люльке, слушали шумы, сидели в тесных клетках, терпели всякие неприятности и радовались — ну, словом, переживали все то, что выпало потом на долю Кусачки и других наших знакомых.
Из десяти выбрали одну — Лайку.
Почему ее так звали, никто не мог сказать. Лайка ни на кого ни разу не гавкнула. И вообще залаяла только один раз — на темной узкой лестнице. Лайка шла тогда наверх, а девушка бежала вниз. Лайка посторонилась, давая дорогу, но девушка ее не заметила и наступила ей на лапу. Лайка тихонько пискнула и напугала девушку. Трусиха со страху завизжала во весь голос и перепугала собаку. Первый раз в жизни высказалась тогда Лайка во весь голос…
Молоденькая дворняжка с тонкими ножками, коротким хвостом и наивной, удивленной мордочкой оказалась самой выносливой. Врач Дронов, запуская свою машину, хмурил брови и качал головой; он вызывал могучие силы и не знал, стерпит ли их удары собака. Космическая медицина ничего не могла ему подсказать. Еще никто никогда не делал такого опыта — не готовил пассажира для спутника.
А Лайка терпела все, до последнего оборота машины. Дронов открывал дверцу, бережно брал собаку на руки, вытирал ей морду носовым платком. Поникшие ушки Лайки поднимались торчком. Нет, никакая сила не могла сломить упорства собаки с острыми, как копья, ушами!
— Итак, — заключил Дронов, — в момент старта надо лежать. Чтобы перегрузки атаковали: спина — грудь. Потом спутник выходит на орбиту — все становится невесомым. Тут собака лапами оттолкнется от пола, сядет или встанет.
— Лежать, сидеть, стоять, — повторил Елкин. — И все это в маленькой кабине. Нужна специальная одежда, которая будет и держать, и позволять двигаться, — как детский лифчик.
— Кормить, кормить ее не забывайте! — напоминал институтский механик Сережа. — А как ее прикажете кормить, коли все будет без веса? Воду в миску не нальешь — выкатится колобком. Колбасу положишь — уплывет. А попробуй поймай ее, когда лифчик держит — и ни с места.
Изобретали все: врачи, ученые, лаборанты. Кроили и шили костюмы. Считали, сколько съедают в день четвероногие испытатели, сколько сил тратят. Готовили обеды по разным рецептам и давали отведать их собакам. Составили такое меню: сухари, мясной порошок, говяжий жир, вода. А как все это связать, чтобы космический завтрак не разлетелся по кабине?
Кому-то пришла счастливая мысль: пастила! Вязкий продукт, который кладут в пастилу.
Он называется агар-агар и содержится в морских красных водорослях.
Порошок агар-агар — чудесная находка. Он склеил все продукты и воду в питательный студень. Положили клейкую массу в мисочку — не вываливается. И есть можно: вкусно и питательно.
На заводе для Лайки сделали цилиндрическую кабину с круглым окошком. В ней разместились приборы для наблюдения за собакой, автомат-кормушка с запасом вкусного студня, химические вещества, которые давали кислород и поглощали углекислый газ, и специальное кресло для пассажира. В этом кресле Лайка, одетая в легкий костюм, могла двигаться вперед и назад, сидеть, лежать, стоять. Получился небольшой, крепко запертый домик, похожий на бак с круглой крышкой. В нем Лайке была не страшна космическая пустота.
Она проводила в кабине день за днем. Автомат ее кормил, химические вещества питали кислородом, а металлические стены сохраняли полную тишину. Вот и все. Правда, в иллюминатор то и дело заглядывали врачи, но Лайка их не видела. Она привыкла быть одна и вела себя спокойно. Перед обедом она смотрела не отрываясь на пустую кормушку и облизывалась.
На земле все было хорошо. А в космосе?
Больше всего врачей беспокоила невесомость. После того как невидимая тяжесть намнет космонавту бока, он вдруг полностью потеряет вес, повиснет в воздухе. Как будет работать сердце? Как перенесет оно такие странные превращения?
Некоторые иностранные ученые делали мрачные предсказания: в невесомости жизнь будет продолжаться всего несколько минут. Кровь, говорили они, потеряет вес, не будет давить на стенки сосудов, и сердце остановится.
«Так ли это?» — волновались космические врачи всего мира. Плохо было то, что в лаборатории невесомость создать было невозможно. Есть на Земле только одно место, где тела не имеют веса: в центре земного шара. Там притяжение Земли действует одинаково во все стороны и взаимно уничтожается. Но разве заберешься так глубоко? Разве пророешь тоннель в шесть тысяч километров?
