Ты услышишь мой голос - [46]

— Сашу только не впутывай.

— Саня… Мне ваши лавики по… Только нельзя, чтобы из-за одной девчонки вся работа — нафик.

— Так чего будем делать? — отстукивая носком кроссовка ритм, Сашка глазами следил за молодой официанткой в коротенькой юбочке и фирменной футболке с большим вырезом на шикарной груди.

— Морозу надо всё разжевать, а потом с Беловым говорить… Никита сейчас у Гаврюса в коллективе играет.

— Это который типа «джет»?

— Ну да… А чё остаётся делать? В августе — сольник… Когда и с кем репетировать?

— Ну, давай, вызванивай… Не знаю…

— Развели себе баб…

— Кто бы говорил, — Сашка покосился на Витьку, — у самого-то целый батальон.

— А чё тебе мой батальон? Мои — смирные… Тихо меня любят по очереди, в конфликт не вступают. А у вас по одной, а проблем — на мировую революцию…

— У меня сейчас и одной нет.

— А Ирка?

— Ну, Ирка… — Сашка замялся, — Это я — у неё… А у меня — никого.

— Меньше на чужих заглядывайся… Звони давай.

* * *

Наташа придирчиво осмотрела себя в зеркале. Ссадина на лбу зажила, плечо ещё слегка побаливало, но синяк практически сошёл с совершенно незагоревшей кожи. Лето было в самом разгаре — середина июля, а они с Димой ни разу ещё не побывали на пляже. Наташка уговаривала его поехать позагорать с друзьями, но он наотрез отказывался ехать без неё. «Заживёшь во всех местах, тогда вместе поедем», — шутливо отвечал он девушке. Лена так и не позвонила, как будто и не было той ночи, она даже не поинтересовалась, как Наташа себя чувствует после всего, что тогда произошло. Ни о каких совместных планах и участии в «Киви» речи быть не могло. «Забудь, что ты там когда-то пела», — сказал ей Дима, и Наташа, действительно, старалась забыть. Единственное, что её огорчало — это предстоящее объяснение с Эдуардом Викторовичем, который сейчас находился в отпуске и не знал о происходящих в его коллективе событиях. Считая себя виноватой в том, что случилось, Наташа уговаривала Диму никого не искать и ничего не выяснять, и он, поддавшись на её уговоры, отменил свой визит к Ленке, которая могла бы что-то прояснить. Могла бы… но вряд ли бы захотела.

После звонка Говорова Дима уехал на встречу с ребятами, и Наташа решила подобрать на гитаре мелодию, которую он для неё написал. Но не успела она тронуть струны, как раздался звонок в дверь. Решив, что это вернулся Дима, кинулась в прихожую… Высокий, видный, с военной выправкой мужчина средних лет внимательным взглядом окинул её с ног до головы.

— Здравствуйте.

— Здрасьте, — Наташка смущённо попыталась одной рукой как можно ниже натянуть подол коротенькой туники.

— Наташа — это вы?

— Да, я…

— А я — отец Димы, Александр Морозов. Вот, решил посмотреть, как вы тут живёте… Пустите?

— Да… конечно… Проходите, пожалуйста… — Наташка ошеломлённо смотрела на гостя, — Вы проходите, я сейчас…

Юркнув в ванную, почти тут же вышла, на ходу завязывая домашний шёлковый халатик. Александр всё ещё стоял в прихожей.

— Вы проходите… только Димы сейчас нет… Но он скоро придёт, — дрожащим от волнения голосом произнесла Наташа.

Александр кивнул и прошёл за ней в комнату. Увидев гитару, спросил:

— Кто играет?

— Я… И Дима тоже…

Морозов присел в кресло, ещё раз внимательно оглядел девушку:

— Ну, давайте ещё раз познакомимся? Зовут меня Александр Иванович.

— А я — Наталья Валерьевна… — от волнения Наташка вдруг осмелела.

— Ну, вот и познакомились, — Александр улыбнулся: девушка была с явным чувством юмора.

— Вы кушать хотите? — просто, по-свойски спросила она.

— Нет, спасибо, я ужинал.

— Ещё раз поужинаете.

— Что вы, Наташенька, спасибо… А вот от кофе бы не отказался.

— А пойдёмте на кухню? Там уютнее пить кофе.

— А, пойдёмте! — хлопнув ладонями по коленям, Александр поднялся и прошёл за Наташей.

— А как вы узнали, где мы живём?

— Адрес мне дал Дима, мы ведь всё-таки родители.

— Понятно… — Наташка ставила посуду на застеленный ажурной виниловой скатертью стол, и Александр невольно ею залюбовался: вся такая ладная, по-детски естественная, с открытым, и в то же время, каким-то удивительно печальным взглядом. Присев напротив Морозова, Наташа смущённо опустила глаза.

— Так вот, значит, к кому наш сын сбежал из дома, — добродушно пошутил гость.

— Почему сбежал? — улыбнувшись, Наташа налила кипяток в чашку.

— Ну… Вот именно это я и пытаюсь сейчас понять.

Размешивая ложечкой сахар в кофейной чашке, Александр с интересом огляделся: старенький кухонный гарнитур, кремовые занавески, небольшой обеденный стол, плита, холодильник… Несмотря на незатейливость обстановки, в доме было, действительно, уютно.

— А вот и Димкина музыка, — кивнув на синтезатор, стоящий вдоль окна, Морозов-старший снова посмотрел на Наташу, — соседям не мешает?

— Нет, что вы, он в наушниках занимается. Он и для меня уже несколько песен написал.

— Вот как? А ты поёшь? — Александр перешёл на ты как-то по-отцовски, искренне, и Наташа совсем успокоилась.

— Да, я пою. Вернее, пела в составе одной группы. А сейчас Дима хочет, чтобы я с ним выступала.

— Понятно, — положив руки на стол, Морозов-старший внимательно посмотрел на девушку, — ну, а кроме пения, ты чем-то занимаешься?

— Учусь на режиссёрском, уже на второй курс перешла.