Ты услышишь мой голос-2 - [41]

Приняв из Юлькиных рук телефон, как эстафетную палочку, Настя отошла в сторону — разбуженный шумом Александр, услышав радостную новость, что все живы, помогал Юльке и Алисе приводить в чувство Наташу.

— Женя… — очередная порция слёз попала на Наташкин телефон, — Женька… Ну, ведь, говорила же тебе…

— Настя… — он не мог вставить ни слова сквозь её причитания, — Настя…

— Ну, что ты молчишь?! — выговорившись, она шмыгнула носом и провела ладонью по мокрой щеке, — Ну, скажи мне хоть что-нибудь?!

— Настя… — вконец простуженный голос послышался на том конце, — Ты меня спрашивала, но я не ответил. Вот, теперь отвечаю. Я тебя люблю…

— Что?! — не веря своим ушам, она смахнула очередную слезинку, — Женька, ты не врёшь?..

— Не вру. Выходи за меня замуж…

Глава 10

Уже в гостинице, куда их поселила городская администрация, Женька почувствовал себя по-настоящему плохо. Все восемь часов невольного заточения в холодном автобусе он совершенно не думал о болезни, и единственным напоминанием о ней был приступ кашля, благодаря которому удалось обезвредить Васильченко. Сразу после освобождения, пробираясь сквозь толпу корреспондентов, успевших понаехать к месту происшествия, он мечтал и об ужине, и о горячей ванне, и о тёплой постели, но, оказавшись в номере, понял, что из всех желаний осталось лишь одно: поскорее лечь, потому что силы окончательно покинули больной организм.

— Боюсь, что у вас пневмония, — врач скорой помощи, которую прислала всё та же городская администрация, озабоченно покачал головой, — нужна госпитализация.

— Концерт перенесли на завтра, — прохрипел в ответ Журавлёв, — отработаю, тогда делайте со мной, что хотите.

Так и не добившись от него согласия на лечение в стационаре, врач выписал длинный рецепт и, пообещав, что завтра пришлёт медсестру, которая будет колоть ему целый день антибиотики, ушёл в соседние номера, осматривать остальных «патрулей».

«Мы уже лечимся, — Говоров кивнул на почти опустошённую бутылку коньяка, — давай с нами, док?»

Отчаянно махнув рукой, доктор осушил наполненный пластиковый стаканчик и, пообещав прислать медсестру и к остальным, распрощался с артистами.

«Спасибо, док! Можно просто студентку медвуза… А ролевые игры я люблю!» — заржал вслед ему Сашка.

Решив не мешать Журавлёву, «патрули» собрались в соседнем номере. Проведя сначала около восьми часов в дороге, потом столько же в обществе неадекватного «захватчика» с гранатой, они только к полуночи добрались до места назначения. Ни о каком концерте уже не могло быть и речи, но, подъехав к гостинице, парни с удивлением увидели целую толпу встречающих их фанатов. В ресторан можно было не идти — ужин был тут же доставлен в номера. Выступление было решено перенести на завтра, кроме того, утром должна была состояться пресс-конференция, которую собирались устроить местные СМИ — случай с захватом заложников приобрёл широкую огласку, и первый репортаж с места происшествия был показан по центральным российским телеканалам в ночных новостях.

— Мазурик, это ты во всём виноват, — наливая очередную стопку, Говоров бросил взгляд на Витьку, — если бы ты не вернулся, ничего бы не было.

— А чё я-то? — Мазур тряхнул белобрысой кудрявой шевелюрой, — Всё с Димона началось, если бы он не начал по телефону много базарить, мы бы раньше выехали и этого урода бы не встретили.

— Ну, давайте, валите всё на меня, — усмехнулся Морозов, — а что мне оставалось, если директор мне звонит с утра и говорит, что звук не сможет обеспечить? Нужно было что-то решать на месте — либо они ищут со свечкой, либо мы грузим свой аппарат и едем, скрипя рессорами и сгибая диски…

— Да ладно вам, — Вадим протянул руку за бутербродом, — что случилось, то случилось. Главное, что всё хорошо закончилось, если не считать, что концерт перенесли.

— Интересно, сколько билетов уже сдали? — Витька покачал головой и повернулся к Морозову, — Не знаешь, Димыч?

— Пока немного, — Дима, который антибиотикам сегодня тоже предпочёл алкоголь, откинулся на спинку кресла, в котором сидел, — они завтра с утра снова будут в продаже, так что, пока об этом лучше не думать.

— Знаете, парни, если честно, я до сих пор в себя ещё не пришёл, — Андрей демонстративно поёжился, — хорошо, что у меня ни жены, ни детей, и родители далеко. А то нытья было бы…

— Ребята… — судя по выражению лица Морозова, он собирался сообщить о чём-то очень важном, — Я не хочу, чтобы вы поняли мои слова как побуждение к действию, я просто вам сообщаю, что свою часть гонорара, как и обещал, отдаю безвозмездно на лечение ребёнку этого Васильченко. Я по-другому поступить не могу, а вы решайте каждый для себя сам.

— Послушай, Дима, — Порох подался вперёд, положив локти на колени, — Я не думаю, что это вариант. Одно дело, когда ты обещал этому уроду отдать гонорар в обмен на наши жизни. Другое дело сейчас. Согласись, что мы и так пострадавшая сторона. Хорошо, если у всех нас завтра не будет воспаления лёгких, как у Женьки, я уже не говорю о моральном ущербе. По идее, мы должны подать на возмещение, а не жертвовать своими доходами.

— Андрюха, я же сказал… Это не побуждение к действию, это просто констатация факта. Своими деньгами ты можешь распоряжаться как угодно, и это только твоё право, — Морозов держал в руках пластиковый стакан с коньяком, как бы раздумывая — выпить или нет. Несмотря на пережитое, выпито было немного, и все «патрули» выглядели абсолютно трезвыми.