Ты умница, детка! - [33]

— Ну тогда обязательно пойдем! Если даже снились… — рассмеялась Влада.

Так, смеющейся она и вошла в кухню, чтобы стать свидетельницей того, как Буров преспокойно сидит за столом и поглощает сырники. И сметанку на поленился достать. Хорошо хоть нажарила она их много.

— Вижу, вам намного лучше, — съехидничала Влада, ставя на стол тарелки для себя и Павлика.

— Кажется, да, но температура все еще есть, — не захотел расслышать скрытый подтекст в ее словах Буров. — Но думаю, завтра уже смогу отправиться на работу.

— Мне, конечно, все равно, но доктор, помнится, запретил это делать. Как и прописал постельный режим…

— Если я буду валяться в постели, то умру от голода, холода и одиночества, — изрек Буров. — В этом доме до меня никому нет дела, — еще и добавил.

И кому до него должно быть дело? Ей, что ли? Ну уж нет! Она здесь не ради него, как и сырники эти жарила не для него. Но ничего говорить Влада не стала, конечно же.

— М-м-м, как вкусно! — ел и нахваливал Павлик. — Ирина Леонидовна так не умеет… У нее не вкусно получается и кисло…

— А Влада у нас умница, на все руки мастер! — зачем-то сказал Буров.

— А это плохо? — припечатала его взглядом Влада.

Не хотелось устраивать разборки с отцом при сыне. Но если он и дальше продолжит идиотничать, она может не сдержаться.

— Ну что ты! Это просто замечательно! Я не встречал раньше настолько идеальных женщин, — продолжил ерничать Буров.

— Ну что вы! — не сдержалась-таки Влада. — Нет предела совершенству. И на солнце есть пятна… — замолчала, бросив взгляд на Павлика. Тот сидел, раскрыв рот и переводя глаза с отца на нее.

Заметил это и Буров и, слава богу, замолчал. Дальше завтрак протекал в тишине и относительном покое. Если не считать того, что внутри Влады все клокотало. Да что же это за мужчина, что выводит ее из себя одним своим видом! А уж о его поведении и вовсе говорить не приходится — хам, каких еще поискать, и совершенно невоспитанный тип. И даже то, что его мать была неблагополучной женщиной, не может служить оправданием. Ему сколько лет? Не меньше тридцати. И к такому возрасту он ничему не научился? А значит, уже и не научится. Но попробовать стоит, — хмыкнула про себя Влада. И сыграло роль то, что она не привыкла сдаваться ни в чем.

— Я собираться?.. — вскочил Павлик из-за стола, когда завтрак подошел к концу.

— И куда же? — угрюмо поинтересовался его отец.

К перепадам настроения у Бурова Влада тоже уже начинала привыкать. Вот только за сегодняшнее утро оно сменилось трижды: довольное — ироничное — ворчливое… Ужасно капризный и непредсказуемый тип! — заклеймила его Влада, опять же про себя.

— Мы с Владой идем в парк, кататься на каруселях! — на бегу бросил Павлик и скрылся за дверью.

— В парк? — посмотрел на нее Буров.

— Да. А это запрещено? — включила она воду, чтобы помыть посуду.

— Да нет… — протянул Буров. — Похоже, тебе это нравится не меньше Пашки…

Все! Это и стало последней каплей. Влада выключила воду и резко развернулась к нему лицом.

— Какая разница, что нравится мне, если ваш сын от этого в восторге? Вас что-то не устраивает в моих методах?! У вас есть какие-то рекомендации или вы хотите внести существенные поправки в распорядок дня, который я составила для себя и вашего сына? Или, быть может, этот выходной вы хотите провести с Павликом? Он ведь ваш сын, как никак! И ничего, что ребенок не умеет читать, а вы об этом понятия не имеете. Что Павлик плачет по ночам и зовет маму, а вам плевать! Что он понятия не имеет, чем любит заниматься, кроме паззлов, а вы на это закрываете глаза. Он слабо развит физически, и это при таком-то отце! — потрясла Влада рукой, намекая на то, что сам Буров находится в отличной физической форме. — Когда вы с ним хотя бы разговаривали в последний раз? Отвечайте! — прикрикнула и сама испугалась. Что-то разошлась она не на шутку. И на глаза просились слезы — до такой степени ей было жалко Павлика. При живых отце и матери ребенок был лишен обоих.

Она ждала ответа, но совсем не такого, какой последовал.

— Ты плачешь? — лицо Бурова выглядело потрясенным. — Из-за моего сына?

Влада и не заметила, что по щекам ее катятся слезы. Как ни старалась сдержать их и не показывать Бурову, те все равно пролились.

— Как же вы мне… противны! — выкрикнула она и выбежала из кухни.

Если после этого Буров ее уволит, то будет прав. Сейчас она перешла рамки дозволенного.

Глава 26

— Кирилл Сергеевич, к вам Мария, — доложил охранник по внутренней связи.

Ну и чего она приперлась, когда он запретил ей сюда приезжать в выходные? Но не прогонять же ее теперь, хоть и именно это хочется сделать.

— Впусти! — отрывисто распорядился Кирилл и отключился.

С другой стороны, он даже рад был нежелательной компании. Озверел уже слоняться по дому один. Лежать не мог — опостылело. Сидеть в кабинете за ноутом тоже не получалось долго — недомогание давало о себе знать ломотой во всем теле. В конечном итоге он перебрался с ноутом в гостиную и удобно устроился на диване. Отсюда и до кухни рукой подать. После того, как понял, что чай с малиной сбивает температуру лучше всяких таблеток, заваривал себе его по часам. И сейчас вот как раз собирался выпить третью кружку.