Ты у меня одна - [8]

— Ты даже на него не смотри! У него только наручные часы стоят пятнадцать тысяч евро… а может, больше… Он не для тебя. Вон с Сашком своим встречайся.

— Почему это? — как будто удивилась Алёна и лучезарно улыбнулась, прекрасно зная, что одна только ее улыбка выведет Вику из себя. — Часы за пятнадцать тысяч евро и пиджачок от Армани делают его божеством, и как-то мешают нашему общению? Мне простой смертной и смотреть теперь нельзя в его сторону? — расхохоталась, чем еще больше разозлила Вику. — Он, может, и пиво бутылочное не пьет, и не матерится? Вика, окстись, задумайся уже над «содержанием», а не только над «формой». Чтобы привлечь внимание Шаурина тебе нужна в жизни хоть какая-нибудь трагедия.

— Типа, как у тебя? — тут же съязвила Виктория. — Чтобы отца моего в засранной подворотне какие-то уроды прирезали, а мать потом повесилась с горя?

— Типа того, — равнодушно согласилась Алёна. Уже давно ее эти слова не задевали, давно она никак не реагировала на подобные издевательства. Даже не вздрагивала внутренне. — А чего это ты так в Шаурина вцепилась? Что других мужиков нет, с кем переспать можно? Который месяц страдаешь уже.

— Как это чего? Я замуж за него хочу.

Алёнка подавилась кофе.

— Бог мой… А ты думаешь, стоит к нему в кровать попасть, так он тебя и замуж позовет? — спросила, еле прокашлявшись.

— Ой, главное отношения завязать, — скривилась Вика, отмахиваясь от сестры. — Блин, ну Светка вон Игоря как-то умудрилась подцепить? Полгода и свадьба. Вот как так?! — запальчиво воскликнула.

— Угу, удачи. Аминь.

— У Светки же ни рожи, ни кожи…

— А может, это любовь? — усмехаясь, спросила Алёна. — У Светки с Игорем?.. Встретились, понравились друг другу, закрутилось-завязалось – как у всех нормальных людей. Чувство любви друг к другу возникает в отношениях, в которых взаимовыгодно удовлетворяются истинные духовные потребности обоих партнеров. Истинные! Какие у тебя истинные духовные потребности? Может, и тебе стоит попробовать интересоваться личностью объекта обожания, а не оценивать его в евро по курсу Центробанка? А то ты точно знаешь, сколько стоят его наручные часы, на какой машине он ездит, зато не имеешь понятия, какую музыку он любит.

— Лейба, я вот понимаю, почему от тебя мужики сбегают. Тебя невозможно выдержать. Ты со своими примочками кому угодно мозги наизнанку вывернешь. Реально, у меня аж голова от тебя разболелась.

— Ага, — чему-то довольно улыбнулась Алёна. — Это притом, что ты сама прибежала, типа посоветоваться. Странное однако дело. И с Сашком я, кстати, тоже рассталась.

— Как это? Когда? И мне ничего не сказала!

— Почему я должна тебе об этом говорить? — пожала плечами. — Психологическая поддержка мне не нужна. Как видишь, я в прекрасном настроении. И все у меня в жизни прекрасно. Я счастлива.

— А с чего ради ты его отшила? Он же хороший парень.

— Вот потому и отшила. Потому что он хороший парень. Чего ему с моими, как ты говоришь, примочками мучиться.

— Не понимаю я тебя. Вообще не понимаю.

— Да и не парься. Не забивай себе голову.

Вика и не стала ее забивать. Она вообще предпочитала держать голову свободной от мыслей.

ГЛАВА 2

— Давай, не томи уже. Ты же не просто так меня в ресторан пригласил, значит есть какой-то повод, — спросила Юлия, как только идеально вышколенная официантка отошла от их столика.

Сын привел ее в красивое место. Совершенное для праздного времяпрепровождения днем. Ресторан выглядел очень светлым и нарядным из-за обилия беленого дерева в отделке. Но здесь не чувствовалось буржуазной навязчивости, а присутствовала некая парадность. Эту парадность поддерживали люстры-абажуры из нитей-страз и яркие акценты в виде бирюзовых салфеток на столах, и такого же цвета шторы на окнах. От этого веяло чем-то легким, летним. Так и хотелось выпить ароматного вина и отведать чудный средиземноморский салат.

Иван бросил меню на край стола и сплел пальцы, свободно откинувшись на белый кожаный диван. На его губах заиграла добрая ироничная ухмылка.

— Мама, ты единственная женщина, которую я приглашаю в ресторан без повода и задней мысли.

— Меня это настораживает.

— Моя бесхитростность по отношению к тебе?

— Нет, твоя легковесность в общем.

— А не должна, — уверенно сказал он, всем своим видом излучая расслабленность и спокойствие.

— Мы можем поговорить откровенно?

— Конечно. Я ужасно соскучился по твоим откровениям, мама.

— Боже, как ты красиво говоришь. Ты всегда знаешь, что мне сказать. Как у тебя это получается, ума не приложу.

Сын улыбнулся. Улыбался он тоже красиво. Мягко, открыто. Выучено. Все его движения, любое проявление эмоций, были отточенными. Он с особым удовольствием поддерживал деликатный светский тон матери. Уважительный, без ругательств и нервов. Им обоим нравилась эта едва уловимая манерность в общении. Юлия и сама не могла точно сказать, с каких пор Ваня стал себя вести с ней именно так. Может быть, когда окончательно повзрослел. Когда превратился из безбашенного подростка в мужчину.

Но все-таки иногда Юлия сомневалась и не могла распознать, то ли ее сын чувствовал на самом деле, что пытался донести, прикрываясь блестящей внешностью, подбирая правильные слова и выдавая по каждому поводу подобающую реакцию. Действовал ли он по своим убеждениям, или потому что ждали от него того, требовали. Ведь положение отца с детства ко многому обязывало Ивана, да и Денис затянул его в свой бизнес, как будто не оставляя выбора. Затянул, взвалив на его плечи немаленькую ответственность. Если и сидела в Ване какая-то неудовлетворенность, не хотела бы Юлия, чтобы эти внутренние противоречия когда-нибудь нашли выход. Ей ли не знать, какие могут быть последствия. Сама прекрасно представляла, что значит, когда что-то решают за тебя. И Денис это знал. Они оба знали, как это – быть окольцованными обстоятельствами. Потому и боялась она, что в этой безумной жизненной гонке, может быть, упустила что-то важное.