Ты у меня один... - [11]

Шарон промолчала, отвернувшись, чтобы Роберт не заметил блеска ее слез. Конечно, она знала, что Фрэнк не разделил бы ее пристрастия к истории, к искусству, ее благоговения перед природой, как только что заметил Роберт, и с чем сам Фрэнк первым бы с готовностью согласился.

Она не собиралась опровергать слова Роберта или возражать ему, утверждая, что вовсе не хотела бы, чтобы Фрэнк оказался рядом с ней в машине.

Не собиралась… Но теперь ей этого хотелось просто до боли в сердце. Тоска захлестнула ее.

Слава Богу, до отеля уже недалеко, подумала она, закрыв глаза и откинувшись на сиденье лицом к окну.

Четыре дня, четырежды двадцать четыре часа… Она невольно вздрогнула. Господи, взмолилась она, пусть эти дни пройдут поскорее!

— Шарон…

Она сонно открыла глаза и села поудобнее, В сознании мелькнуло, что машина остановилась. Они наконец добрались до места назначения.

Отель, как Шарон еще до поездки выяснила из проспекта, когда-то был крепостью. Какой-то средневековый князь возвел эти неприступные бастионы высоко в горах, чтобы стать недосягаемым для врагов. Но то, что она читала об этом, не подготовило ее к впечатлению подавляющего величия, которое производило мрачное пристанище разбойного феодала. Замок был словно высечен из скалы, круто вздымавшейся из окруженного крепостными стенами двора. Здесь-то и находилась гостиничная автостоянка.

Хотя она знала, что древняя крепость — не более чем форма, вмещающая в себя современный, фешенебельный конгресс-центр, Шарон чувствовала себя исполненной детского благоговения и легкого страха перед высящимся перед ней грозным каменным исполином, чей вид лишь слегка смягчали увивающие его мантии плюща и роз.

Палаццо служило частным домом несколько столетий. Во время Второй мировой войны замок переоборудовали под санаторий — для летчиков; потом сюда въехала немецкая комендатура. Шарон знала, что, кроме роскошных покоев, теперь переделанных в холлы отеля, здесь восстановили огромный дворцовый сад в стиле восемнадцатого столетия, с фонтанами, изобилием цветов и редчайших декоративных растений.

— Мне не хотелось бы оказаться здесь в заключении, — услышала она за спиной голос Роберта. Его замечание так точно соответствовало ее ощущениям, что она удивленно повернулась к нему. — Из такого гнездышка немного шансов выбраться, — добавил он, как будто думая о чем-то своем.

— Верно, — с мрачноватой сухостью согласилась она. Пожалуй, у пленника было не больше шансов совершить побег отсюда, чем у нее отделаться от Роберта в ближайшие дни.

Автостоянка быстро заполнялась автобусами и машинами участников конференции. Взяв чемоданы, Роберт тронул Шарон за плечо.

— Кажется, приемная там. Пойдем-ка займем наши номера, пока слишком много народу не набежало.

Внутри впечатление суровой, почти тюремной крепости сменялось захватывающей роскошью гостиной — огромной сводчатой залы, украшенной хрустальными люстрами. Стены пламенели яркими фресками. Лишь столь огромное помещение способно было вынести такое изобилие золотого, красного и зеленого цветов. У Шарон кружилась голова, пока она шла за Робертом к главной конторе.

Безукоризненно смотревшиеся девушки в костюмах, которые своей строгостью контрастно сочетались с царившей пышностью интерьера, были заняты все нарастающим потоком гостей, и Шарон почувствовала некое бессознательное удовлетворение от того, что Роберт, перед которым еще трое мужчин безуспешно пытались привлечь внимание хорошенькой девушки за конторкой, был незамедлительно удостоен чарующей улыбки.

В глубине души Шарон знала, что женщины считают ее старшего кузена привлекательным. Она даже помнила, что еще до того, как влюбиться во Фрэнка, она сама сердилась и ревновала, если он уделял больше внимания не ей, а ее подругам. Но те времена прошли, и хотя она заметила оценивающий взгляд, который бросила на нее девушка, когда Роберт протянул той их паспорта, это не произвело на нее никакого впечатления. Она только слегка поежилась.

Вдруг до нее дошло, что именно говорит Роберту эта милашка, и Шарон поспешно подошла к нему, с раздражением прошептав:

— Что это она имеет в виду — какая наша комната?

Между тем девушка уже протягивала Роберту ключ. Один ключ, сама себе не веря, поняла Шарон.

— Роберт… — начала она, но он уже отвернулся от нее к девушке, быстро и с легкостью говоря ей по-итальянски, что произошла ошибка и им необходимы два отдельных номера.

— Нет, — качая головой, отвечала девушка, глядя на их паспорта и на список, лежащий перед ней.

— Мистер и миссис Дуглас, — четко прочитала она, а затем сказала, обращаясь к Шарон:

— Вы миссис Дуглас, — и к Роберту, — а вы мистер Дуглас?..

— Я мисс Дуглас, — подчеркнула Шарон. — Мы родственники… Но я не его жена. Мы не женаты… Я не его жена, — скороговоркой повторила она.

Девушка за конторкой по-прежнему тупо смотрела на них.

— Скажи ей, Роберт… Объясни, нельзя же так… — почти зашипела Шарон. Только этого не хватало… Как могла произойти такая дурацкая ошибка? Шарон вся кипела, пока Роберт неспешно втолковывал девушке, что, как ни жаль, придется исправить это пикантное недоразумение и поселить их не в одном двухместном номере, а в двух одноместных.