Ты только моя - [3]

У королевы Елены не будет таких шрамов. Никто не обвинит его в том, что он плохо обходился со своей гостьей, независимо от того, что думает сама испуганная королева. Он задержит ее всего на четыре дня, пока не минут шесть недель и Азизу не придется отказаться от своих притязаний на престол. Тогда будет созван национальный референдум, чтобы решить, кто станет шейхом.

И он как раз намерен им стать.

А до тех пор, пока не пройдет голосование и он не сядет на трон, принадлежащий ему по праву, он будет начеку. Впрочем, он никогда и не позволял себе расслабляться – с тех самых пор, как ему исполнилось семь и отец выгнал его прямо с уроков, швырнул на острые камни перед кадарским дворцом и захлопнул дверь перед его носом.

«Ты не мой сын».

Тогда он в последний раз видел и отца, и мать, и свой дом.

Халиль поморщился от воспоминаний, все еще заставлявших его сжимать руки в кулак и пылать гневом. Сейчас он не будет думать о тех черных днях. Не будет вспоминать отвращение и даже ненависть на лице отца, которого он обожал, отчаянные крики матери, которую выгнали, чтобы всего через несколько месяцев она умерла от простого гриппа, лишенная элементарной медицинской помощи. Не станет воскрешать в памяти ужас, который испытал, когда его бросили в фургон и увезли в далекое, открытое всем ветрам поселение в пустыне, или самодовольное выражение лица Абдул-Хафиза, когда маленького Халиля бросили к его ногам, как мешок мусора.

Лучше уж думать о перспективном будущем, когда он, сын своего отца, отвергнутый ради ублюдка от любовницы, воссядет на трон королевства, править которым он был рожден.

Спустя двадцать минут джип остановился у временного лагеря, который последние полгода Халиль называл своим домом – с тех пор, как вернулся в Кадар. Он открыл дверь и повернулся к Елене, с вызовом смотревшей на него.

– Куда вы меня привезли?

Он холодно улыбнулся:

– Почему бы вам не выйти и не посмотреть самой?

Не дожидаясь ответа, он взял ее за запястье и потянул из машины. Кожа была мягкой и прохладной. Елена приглушенно вздохнула.

Она споткнулась о камень, попавшийся под ноги. Халиль пришел ей на помощь, не дав упасть, и почувствовал, как ее грудь на мгновение прижалась к его грудной клетке. Прошло много времени с тех пор, как он последний раз был с женщиной, и его чресла напряглись, а глубоко внутри зажегся огонь желания. Ее волосы, коснувшиеся его лица, пахли лимоном.

Халиль твердой рукой отодвинул ее от себя. У него нет времени на подобные пустяки, и тем более с этой женщиной.

Из второй машины вышел Ассад, его правая рука.

– Ваше высочество, – сказал он.

Елена автоматически обернулась, и Халиль с мрачным удовлетворением улыбнулся. Ассад обращался к нему, а не к непокорной королеве. Хоть Халиль официально еще не заявлял претензии на титул, верные ему люди обращались к нему так, словно он уже обладал им.

Он был поражен и обрадован тем, как много людей были преданы ему, несмотря на то что помнили его взъерошенным зареванным десятилетним мальчишкой, которого выбросили из дворца. Полгода назад он впервые вернулся в Кадар после десятилетнего отсутствия. Но люди все помнили.

Племена, живущие в пустыне и чтущие традиции, всегда возмущались внезапным решением шейха Хашема избавиться от жены ради любовницы, которая никому не нравилась, и от сына, которого он публично объявил незаконным.

Когда Халиль вернулся, они нарекли его шейхом племени, из которого происходила его мать, и сплотились вокруг него, настоящего шейха Кадара.

Но все равно Халиль никому не доверял. Преданность непостоянна, любовь мимолетна. Эти уроки дались ему болезненно, но он усвоил их. Единственный, кому он полностью доверяет, – это он сам.

– Мы с королевой хотим освежиться, – сказал он Ассаду по-арабски. – Шатер подготовлен?

– Да, ваше высочество.

– Все доклады позже. Сейчас я займусь королевой. – Он повернулся к Елене, которая в панике оглядывалась по сторонам, словно готовясь упорхнуть в любой момент. – Если вы думаете о побеге, – спокойно сказал он ей, переходя на английский, – лучше не утруждайтесь. Пустыня тянется на сотни миль в каждую сторону, а ближайший оазис – в дне пути на верблюде. Даже если вам удастся покинуть лагерь, вы умрете если не от укуса змеи или скорпиона, то от жажды.

Елена молча посмотрела на него. Халиль жестом позвал ее за собой.

– Давайте освежимся, и я отвечу на ваши вопросы, как обещал.

Елена на мгновение замялась, но выбора все равно не было, и она последовала за ним.

Идя за Халилем, Елена оценивала окружающую обстановку. Несколько шатров стоят полукругом, лошади и верблюды привязаны под навесами.

Ветер снова швырнул песок ей в глаза и растрепал волосы. Она поднесла руки к лицу, попытавшись избавиться от песка.

Халиль раздвинул складки шатра и пригласил ее внутрь.

Елена, вздохнув, попыталась успокоиться. Единственное, что она может сейчас сделать, – разузнать как можно больше.

Халиль жестом пригласил ее к изящному столику из тика и низким стульям с вышитыми подушечками на них. Снаружи шатры были совершенно обычными, но внутри – роскошными, с шелковым и атласным убранством, с коврами.