Ты спишь? - [3]
— Джозинка-Мимозинка, хочу тебе кое-что рассказать, — заявила однажды Лани, голос ее звенел от возбуждения. — Только пообещай, что это останется между нами. Все, произнесенное тут, в спальне, — только между нами, навсегда.
— Навсегда, — согласилась я и изобразила наш тайный знак: безымянным пальцем обхватила палец сестры. — Обещаю.
Секрет Лани состоял в том, что днем она поцеловалась с восемнадцатилетним вожатым нашего дневного теннисного лагеря. Скандальное откровение, учитывая, что нам тем летом было тринадцать лет и что Лани вскружила голову красивому мальчику и заставила его позабыть о своих обязанностях. Я пришла в возмущение, зашипела — мол, родителям такое не понравится.
— Им знать не нужно, — отрезала сестра. — Помни: только между нами. Навсегда.
«Навсегда».
Ее голос отчетливо звучал у меня в голове. Звонила наверняка Лани. Перезвонит ли она?
Если да, то отвечу ли я?
Следующий день был у меня выходным, и я на метро поехала на фермерский рынок Юнион-сквер. Однако местные толпы, захватанные груши и капуста кале меня разочаровали. В результате я сделала покупки в (не менее многолюдном) супермаркете здоровой еды «Хоул фудс». На обратном пути я сидела в поезде, идущем по маршруту R, и старательно удерживала на коленях две сумки с замороженными вегетарианскими гамбургерами и непомерно дорогими, но красивыми продуктами. Неожиданно до меня долетела чья-то фраза:
— Чувак, слышал про убийство Чака Бурмана?
В ушах зашумело, перед глазами все поплыло. Я не слышала имени отца больше десяти лет, и от того, что оно вот так, мимоходом, слетело с губ какой-то тощей девчонки с пирсингом, у меня скрутило живот.
— Ты про подкаст, о котором все гудят? — уточнил ее приятель. — Я подкасты не люблю.
— Этот классный! Поверь. Просто офигенный. Парня признали виновным в убийстве, так? Но доказательства были, как их там, косвенные. Главное доказательство — дочка убитого заявила, будто все видела. Только вот прикол: сперва она говорила, что вообще ничего не видела. Врала, понятно. Но про что именно? Обязательно послушай, реально затягивает.
Поезд уже тормозил перед Корт-стрит, а девчонка все продолжала восхищенно расписывать подкаст. Я впала в прострацию; казалось — не смогу даже от сиденья оторваться, а тем более одолеть лестницу и доползти до квартиры. Я встала, колени подогнулись; с трудом смогла протиснуться сквозь толпу на станции и осилила ступени. Правда, в полубессознательном состоянии выбрала не тот выход, вынырнула на поверхность с другой стороны Боро-Холла и проплелась два квартала в противоположном от дома направлении, прежде чем пришла в себя. Сориентировалась и, кое-как переставляя ноги, дотащила домой себя и сумки.
Вставила ключ в замок, помедлила. За несколько недель после отъезда Калеба я возненавидела тишину, воцарившуюся в квартире. Мне не хватало безобидного беспорядка, было противно смотреть на лежащие на местах вещи. В гостиной я давно не спотыкалась о кроссовки Калеба с раскинутыми в стороны шнурками — словно тоненькими ручками. В ванной больше не стояли чашки с недопитым кофе, из диванных подушек не выглядывали зачитанные до дыр книги, радиоприемник с таймером не исполнял классический рок для пустой спальни. Я ощущала отсутствие Калеба по исчезновению мелких раздражителей, и они бередили мне душу при каждом возвращении домой.
Однако сейчас, когда моя рука с ключом дрожала, а в голове стучало имя отца, я порадовалась уединению. Мне оно было нужно.
Я бросила покупки у двери, позволив вегетарианским гамбургерам медленно размораживаться на полу, и поспешила к ноутбуку. Непослушными пальцами ввела в строку поиска имя отца. Когда увидела результат, к горлу подступил ком. Множество страниц, неимоверный парад из новостных заметок, авторских статей и публикаций в блоге — все датированы последними двумя неделями. Я перешла по первой ссылке. Вот он, подкаст.
Слова «Пересмотр дела: убийство Чака Бурмана» были выведены жирными красными буквами поверх размытой черно-белой фотографии отца. Он использовал этот снимок для работы и выглядел здесь не столько преподавателем колледжа, сколько карикатурой на него: твидовый пиджак, перекошенные очки, густая черная борода. Едва заметный огонек в отцовских глазах окончательно лишил меня сил.
«Папочка…»
Я резко захлопнула ноутбук и спрятала его под кипой журналов. Дышать стало легче: теперь на меня смотрела лишь Ким Кардашьян; смотрела с обложки бульварной газеты, которую я, к своему стыду, купила недавно в ожидании поезда — очередное доказательство того, как мне плохо без Калеба.
Кузина Эллен не ответила на звонок, и я оставила голосовое сообщение с требованием рассказать, что ей известно о подкасте. Двадцать минут просидела на диване, заклиная телефон позвонить, и наконец сдалась. Стала искать себе занятие, чтобы отвлечься: разобрала покупки; вытерла лужу, оставленную на пороге гамбургерами; набрала ванну, не стала ее принимать и спустила воду; начала красить ногти на ногах в мрачный темно-фиолетовый цвет, но бросила после третьего ногтя.
Помогло красное вино. Только влив в себя большой бокал, я сумела кое-как успокоиться и вернуться к сайту с подкастом. Я вновь наполнила бокал и отодвинула журналы. С опаской открыла ноутбук.
Одри Миллер — красивая, успешная и счастливая. По крайней мере, так считают миллион подписчиков в Инстаграме. Они следят за каждым ее шагом и знают все подробности переезда из Нью-Йорка в Вашингтон, новой работы в престижном музее и повседневной жизни. Вот только «за кадром» остаются навязчивый сосед-наркоман, взломанная дверь в квартиру, странное поведение окружающих и жуткие находки. И похоже, кому-то недостаточно лишь наблюдать за жизнью Одри на расстоянии. Теперь он хочет сделать ее своей, и в стремлении завоевать сердце девушки для него нет ничего запретного — и ничего личного…
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Юная Хэл Вестуэй едва сводит концы с концами, а потому письмо с сообщением, что умершая бабушка оставила ей огромное наследство – деньги и имение в Корнуолле, – кажется подарком судьбы.Правда, никакой бабушки из Корнуолла у Хэл никогда не было… Но ее это мало волнует: наследство – единственная надежда начать новую жизнь, и Хэл готова на все, чтобы его получить. Даже выдать себя за другого человека.Однако Хэл не подозревает, что сделала очень опасный выбор. Ведь за закрытыми дверями старинного мрачного дома, хранящего множество тайн, ее подстерегает смертельная опасность…
Роскошный круизный лайнер, плывущий к берегам Норвегии. Северное сияние. Идеальное путешествие.Когда журналистке Ло Блэклок выпадает шанс совершить круиз, она хватается за эту возможность, чтобы написать отличный обзор и подняться по карьерной лестнице. Но все идет не так, как она запланировала…Проснувшись ночью, Ло слышит странный звук, будто за борт выбросили тело. Выбежав на балкон, она видит кровь на стекле соседней каюты № 10 и вызывает охрану… Но записи показывают: никто не заходил в эту каюту, а все пассажиры на борту.
В темном-темном лесуДесять лет назад Нора окончила школу и порвала все связи с друзьями. С тех пор Нора ни разу не видела свою лучшую подругу Клэр…Стоял темный-темный дом…пока однажды ей вдруг не пришло приглашение на девичник Клэр. Что это, как не шанс оставить наконец позади все призраки прошлого?А в темном-темном доме была темная-темная комнатаНо что-то пошло не так. Совсем не так.И в этой темной-темной комнате…Некоторым тайнам лучше оставаться не раскрытыми.
Когда Роуэн Кейн случайно видит объявление о поиске няни, она решает бросить вызов судьбе и попробовать себя на это место. Ведь ее ждут щедрая зарплата, красивое поместье в шотландском высокогорье и на первый взгляд идеальная семья. Но она не представляет, что работа ее мечты очень скоро превратится в настоящий кошмар: одну из ее воспитанниц найдут мертвой, а ее саму будет ждать тюрьма. И теперь ей ничего не остается, как рассказать адвокату всю правду. О камерах, которыми был буквально нашпигован умный дом.