Ты следующий - [155]

Анджела провела каникулы во Франции и съездила на Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Хельсинки. Там она познакомилась с кубинскими революционерами. Они были настоящими — даже пахли порохом. Говорят, что Анджела чаще дружила с белыми. В Париже ей понравилось. И она вернулась туда в 1963-м, потому что тема ее дипломной работы звучала так: «Ален Роб-Грийе и новый роман». Во время стажировки Анджела добралась до самого Стокгольма. А во Франкфурте чуть не обручилась с немецким студентом.

Осенью 1964 года она снова вернулась в Бостон и стала посещать лекции Герберта Маркузе, увлекшись его критикой буржуазного общества. В своей автобиографии Анджела проявила себя как прекрасный словесный портретист: «Когда Маркузе выходил на подиум на уровне нижнего яруса амфитеатра, он как бы парил над всеми в аудитории. В нем было что-то внушительное, что рождало абсолютную тишину еще до того, как он начинал говорить». После того как Анджела осилила научный труд Маркузе «Эрос и цивилизация», она записалась вольнослушателем на его курс «Европейская политика после Французской революции». Наконец она набралась смелости и попросила его о консультации, желая получить совет по библиографии. Подобную консультацию приходилось обычно ждать неделями, но Анджела получила ее сразу. Наблюдая за Маркузе вблизи, она замечает «любопытный блеск его глаз» и «слишком земную улыбку». Но этот намек на сходство с лисой случаен. Вообще-то Анджела воспевает в своем учителе абсолютно все: «Сочетание его осанки, седых волос, сильного акцента и внушительности с исключительно богатой эрудицией способствовало тому, что он выглядел вечным, как бы резюмируя собой всю философию». Хорошо сказано! Но наибольший интерес представляет сама их беседа: «Вы правда хотите изучать философию? — медленно, с ударением на каждом слове спросил профессор Маркузе. Он постарался произнести эту фразу так серьезно и глубоко, как будто она была ритуальной при посвящении в некое тайное общество, вступить в которое можно лишь при условии, что ты останешься в нем до конца жизни». Тут Анджела — как великолепный медиум — уловила механизм распространения и существования идеала. Он нуждается в тайном обществе. Или, если хотите, в замкнутом обществе. Не в смысле сегодняшней псевдодемократической фразеологии, нет. Идеалу требуется философия тайны, дезинфицирующая истину. И продолжение этого ее открытия очень логично: «Тогда, — сказал ей Маркузе, — вам стоит начать с досократиков, с Платона и Аристотеля…» О да! Оттуда! И даже еще раньше — с пифагорейцев и тех, кто были до них! Самой большой бедой нашего марксизма было то, что он начинался с Маркса. А источников марксизма было всего три…

Герберту Маркузе тоже нравилась Анджела, он ценил ее и потому посоветовал вернуться во Франкфурт — традиционный центр немецких марксистов, чтобы пройти повторную стажировку у его друга Теодора Адорно. Так она снова попала в среду немецкого радикального студенчества, предводительствуемого Руди Дучке.

Как раз в это время, осенью 1966 года, в Окленде темнокожие активисты Бобби Сил и Хью Ньютон основали партию самозащиты «Черные пантеры». Говорят, что название было придумано д-ром Мартином Лютером Кингом, но Мартин — это божий херувим по сравнению с Ньютоном и Силом, которые любили прогуливаться и фотографироваться в черных кожаных куртках, в беретах а-ля Че Гевара и с автоматами в руках. А чтобы кто-нибудь ненароком не подумал, будто оружие — это всего лишь бутафория, Хью Ньютон застрелил оклендского офицера полиции. И после дикой подстрекательской речи Рапа Брауна толпа подожгла школу в Сакраменто.

«Летом 1967 г., — пишет Хью Пирсон в своей книге „Тень пантеры“, — черный гнев против расизма перерос в насилие» (Hugh Pearson, The Shadow of the Panther. Addsion-Wesley Publishing Company, 1994).

В судьбоносном 1968 году революционная волна вроде бы достигла своего апогея. Спустя два дня после убийства Мартина Лютера Кинга две «пантеры» — Кливер и Хьютон — организовали нечто вроде шоу: получасовую стрельбу по полицейским. Были жертвы. Среди них — и сам Хьютон. Из искры возгорелись 100 городов Юга. До 1968 года партия «пантер» была немногочисленна. Но после похода ее сторонников во главе с Ньютоном и красноречивым Кармайклом через всю Калифорнию ряды партии стали быстро пополняться. Усилилось влияние маоизма. Структура партии была оригинальной. У нее были председатель — Бобби Сил — и несколько министров. Хью Ньютон назывался министром обороны. Области находились под руководством капитанов. С 1967 по 1969 год в боях с «Черными пантерами» были убиты 9 и ранены 56 полицейских. А у «Пантер» насчитывалось 10 убитых (число раненых неизвестно), и 348 человек были арестованы.

Однако уже осенью того же 1968 года стали заметны симптомы упадка. Кармайкла отстранили от национального руководства. Он громко заклеймил насилие, женился на африканской певице Мириам Макебе и уехал в Гану. Был отстранен и еще один герой — Джеймс Форман. Он стал тихим и мирным преподавателем в Университете Цинциннати. А в 1970 году племянник старого вождя-железнодорожника Диламса был избран в конгресс США… Возникло подозрение, что партия «пантер» разъедена изнутри агентами и провокаторами, подосланными ЦРУ.