Ты проснешься, на рассвете - [26]

Увы, те клады, о которых я знал, содержали именно их. И один из них, находился примерно в паре сотен шагов, от нашего дома. И что мне с этим делать, я пока так и не решил. Ну да ладно, время пока терпит, тем более, что тот клад, найдут только в 92 году. Хотя я уверен, что он уже на месте. Хотя, как говорят нужно: «Бороться, искать, найти — и перепрятать». Думаю, в ближайшее время, я так и сделаю, тем более, я примерно знаю более надежное место, где этот чемоданчик, будет в скором времени обитать.

С этими мыслями, я незаметно для себя заснул.

2 июня 1970 года

Ташкент

День начался с того, что мама, уходя на работу, запретила мне выходить из дома. На все мои, просьбы, был дан категоричный ответ:

— Нет! Ты болеешь, а я очень беспокоюсь за тебя. Пообещай мне, что в ближайшие два-три дня, ты за ворота не выйдешь. Алекс, я вполне серьезно. В противном случае, мне придется отпрашиваться с работы, и контролировать тебя, находясь дома.

Вздохнув, мне пришлось согласиться с ней. Попрощавшись с нами, мама ушла на работу. Отец ушел еще раньше, он обычно исчезает, пока мы еще спим.

Что ж, раз выход на улицу запрещен, буду хозяйничать во дворе. Вспомнив, с чего я начинал свое первое вселение, взялся за наведение порядка. Так, как я его понимал. Провозившись во дворе пару часов, зашел в дом. Подойдя к пианино, открыл крышку.

Некоторое время, я сидел, тупо уставившись на клавиши и, вспоминал. Перед глазами пролетела вся прошлая жизнь. Музыка, известность, стремительный взлет, и не менее стремительное падение. Нет. Я больше не допущу такого. Прислушавшись к тишине дома, и поняв, что сестра уже смылась к подружкам, я положил руки на клавиши и начал играть.

Мои пальцы и моя память не подвели меня и в этот раз. Я помнил все, что когда-либо играл, в своей прошлой жизни. Сейчас, я повторял все это, не из боязни забыть, а скорее из боязни потерять себя. Все-таки несмотря ни на что, музыка всегда занимала в моих жизнях, если не первое, то одно из важных мест.

Закончив с музыкальными композициями, я перешел к песням. Начав с той, самой первой, что я исполнил тогда.

Одна мелодия сменяла другую, и я так увлекся исполнением, что забыл обо всем на свете. Я жил. Купался в музыке. Наслаждался ее звучанием и ее переливами, плывя и порхая в ней. Отдавая всего себя.

Прошло не меньше двух часов когда я, наконец, остановился. Чуть сожалея, что все закончилось, осторожно закрыл клавиши крышкой и, поднявшись со стула, вышел из комнаты.

— Мама?! Почему ты здесь? — Изумленно увидев ее сидящую на стуле, воскликнул я.

Мама, подняла ко мне свое лицо:

— Что это было, Алекс? — Спросила она. — Я никогда не слышала, такой красивой музыки, тем более от тебя.

Я, несколько стушевался.

— Не знаю, что и сказать, мам. Просто музыка. Та, которая мне нравится.

— Но, я же видела твое отношение к музыке последний год. Уже начала было подумывать, может не стоит дальше продолжать учебу в школе, и тут такое.

— Эта другая музыка. А, о том, чтобы оставить занятия в музыкалке, я и сам хотел тебя просить. Там дают то, чего я органически не перевариваю. Я люблю классику, но то что там дают, нельзя назвать этим словом. Мне вообще казалось, что там делают все, чтобы привить в первую очередь отвращение, чем любовь. Все-таки будет гораздо лучше, да и выгоднее для семьи, если я не буду посещать этих занятий. А если ты захочешь, я всегда сыграю тебе.

Некоторое время, мама молчала, обдумывая ответ, но все же так и не дала согласия на мою просьбу:

— Я подумаю. — Сказала она.

— А почему, ты не на работе? — повторил я свой вопрос.

— Решила, все-таки побыть дома, пока ты болеешь, тем более, что у меня несколько отгулов скопилось, вот и взяла один. Как раз еще три дня дома посижу, пока выздоровеешь.

Мама у меня врач скорой помощи и работает сутки через двое.

Вскоре была призвана сестра домой, и мы сели обедать. Вдруг послышался рев подъезжающего тягача.

Отец работал на большегрузном тягаче МАЗ «Ураган», если он подъезжал на нем, это означало, что собирается в очередной рейс. Так оно и оказалось.

Отец забежал в дом, наверное, надеясь спокойно собрать вещи и смыться, но тут заметил нас сидящих за столом.

— А, ты почему дома? — Спросил он у матери.

— Меньше руки распускать нужно было. Тогда бы и я спокойно работала. Отгул взяла, Алекс болеет.

— Понятно. Я в рейс, дней на десять.

— А, что раньше нельзя было предупредить?

— Сегодня только узнал, — ничуть не смущаясь, соврал отец.

Именно соврал. Мама, как-то лечила его начальника гаража, и тот разъяснил, что о будущих командировках, предупреждают еще с начала месяца. Если же что-то срочное, то за пару дней до поездки всем все известно. Но такая уж натура у моего отца. Он никогда заранее ничего не говорил, предпочитая вываливать новости именно в день отъезда. То же самое случалось и с его зарплатой. Он никогда не приносил в семью всех денег, отговариваясь то неожиданным ремонтом, то чем-то еще. Много позже, уже когда произойдет обвал денег, окажется, что у него сгорели, ни за что более сорока тысяч рублей. Но об этом я узнаю уже, когда он выйдет на пенсию. Правда к тому времени у него будет уже другая семья.