Ты покоришься мне, тигр! - [56]

Все эти качества применительно к трюкам меня радовали, но в то же время я понимал, что обороняться при его быстроте и подвижности, при длине прыжка будет особенно сложно. Значит, надо приобрести над Угольком такую власть и такую внушить любовь, чтобы его атаки на меня были очень редки, если уж нельзя без них обойтись. Поэтому я постарался, чтобы к ощущению моей власти над ним примешивалась некоторая доля страха, но не того страха, который лишает зверя внутренней связи с человеком, а того, что только увеличивает почтительность к хозяину.

Может быть, кого-нибудь смутит, что я заставляю зверей бояться меня. Скажут — не гуманно. Если бы звери меня не боялись, мой вход в клетку был бы равносилен подписанию смертного приговора самому себе. Но что зверей дрессируют страхом — это мнение ошибочное. То есть можно и страхом дрессировать, но тогда номер будет похож на тот, что я получил от Куна. Неужели лошадь, запряженная в телегу, везет только потому, что боится своего хозяина. Нет! Все дело в том, что лошадь «с детства» приучена к этому. У нее воспитана привычна. На закреплении нужных привычек и основана дрессировка.

В работе с Угольком я не торопился, старался не угнетать его зря, потому что одним неверным ходом можно было лишиться завоеванного доверия. Эта постепенность и неторопливость помогла мне накопить много интересных сведений. Я уже мог, пожалуй, считать, что выработал собственный метод дрессировки пантер.

В это время попалась мне книга К. Гагенбека «Люди и звери», в ней я нашел подтверждение многим своим мыслям. Но вот что он писал о дрессировке хищников: «Гораздо труднее обхождение с пойманными дикими хищниками, с большим трудом им можно привить известную полировку, но для дрессировки, как ее теперь понимают, взрослые пойманные хищники совсем не годятся. Если какой-нибудь укротитель будет утверждать, что он может выдрессировать дикого льва или тигра так, как дрессируют молодых животных, мягкой дрессировкой, то это будет чистейшее хвастовство. Такие животные только до известного предела привыкают к человеку…»[5]

Не очень ободряющее для меня высказывание! Но, да простит меня патриарх дрессировщиков, — оно мне показалось несколько старомодным. Однако категоричность заявления Гагенбека раззадорила меня. Мой-то Уголек был уже взрослым хищником, а первый курс своего университета окончил с хорошими показателями. Можно было переводить его на второй курс, самый ответственный.

«Лекции» и «практика» второго курса проводятся на манеже. Это означает непосредственную встречу студента и преподавателя. Носом к носу.

Мы могли быть довольны друг другом. За тридцать дней нашего знакомства я выполнил поставленную перед собой задачу, а Уголек обнаружил склонность к науке.

Сейчас нам предстояло самое большое испытание встреча без решетки. Не многие звери могут спокойно вынести такое свидание. Но это испытание нам обоим надо было пройти — от него во многом зависела наша дальнейшая работа.

И уже перед самой репетицией мне опять, словно для «ободрения», попалось на глаза утверждение французского исследователя цирка А. Тэтара, что кроме французского наездника Анри Мартэна, первым вошедшего в клетку к четырехлетнему бенгальскому тигру, остальных, повторивших этот смелый и рискованный эксперимент, можно пересчитать по пальцам.

Историю Мартэна я знал. Он был влюблен в дочь владельца зверинца. Но тот не хотел отдавать ее за бедняка. Тогда Мартэн решил доказать, что может разбогатеть. Ежедневно он приходил в зверинец и постепенно завоевал сердце бенгальского тигра. И однажды вошел в нему в клетку. Тигр бросился на него, но был усмирен ударом по носу. Визиты в клетку стали ежедневными. Через несколько недель Мартэн попросил сторожа позвать хозяина и встретил его, сидя верхом на тигре. С таким «сватом» хозяин спорить не мог, и свадьба состоялась. В дальнейшем Мартэн стал знаменитым дрессировщиком хищников.

Итак, подобных смельчаков считают по пальцам. Я, может быть, тоже был не прочь, что бы меня считали по пальцам… и готовился к tete а tete с Угольком. Готов был ко всему.

Не мог же я ручаться, что он не набросится на меня в «централке». Новая обстановка способна привести его в буйное состояние.

— А может быть, наоборот, он струсит? — сказал мой берейтор Плахотников.

— Это будет хуже всего! Но решено, завтра ночью начнем укрощение Уголька. Приготовьте всю технику безопасности. До репетиции пантеру не кормить. Приготовьте кусочки мяса и все наши инструменты. Еще раз проинструктируйте обслуживающий персонал. Позаботьтесь, чтобы в цирке не было посторонних людей. Постарайтесь, чтобы эта первая репетиция с пантерой осталась в тайне.

Как только за дверями цирка исчез последний зритель, на манеже началась бурная деятельность. Через несколько минут все было готово.

Но что такое? На зрительских местах оказалось много людей: артисты с семьями, администрация, технический персонал. Все, как всегда, в сборе. Нет, не умеет цирк хранить секреты!

Ну ладно, теперь это меня уже не удивляет, и я прошу только при любых обстоятельствах сохранять спокойствие.

— Открыть клетку!