Ты погляди без отчаянья… - [39]

Шрифт
Интервал

                     Детьми.
       Ашарх дождливый наступал. Они
              Все дни шумели,
              Кто знает – почему.
              Они, как я,
              По-детски лепетали,
                     И я им вторил.
                      Но годы шли.
              Мне стало двадцать пять.
       Разлуки тень легла на вечера.
       И у того же самого окна
              Сидел я одиноко.
       Смоковница дрожащею листвой
              Нашептывала мне мечты
                     И утешала.
В сиянье солнечном кокосовые пальмы
              Негромко подпевали
              Моей печальной песне.
       А пряный дух цветущего лимона
                     Однажды ночью
В мою бессонницу принес издалека
Любимые глаза в слезах, слова укора.
       Друзья мои, деревья —
Ровесники любви и юности моей.
               И много долгих лет минуло.
                     И снова я один.
                     Друзья былые
       Давно за полог вечности ушли.
       Я снова у окна.
              Гляжу на небо
И вижу те же самые деревья.
Как древние подвижники, они
Стоят недвижно и день и ночь нашептывают мне
       Древнейшие слова
       Дрожащею листвой.
       И, как в любом начале,
              В любом конце,
Покой бескрайний в них оцепенел.
И заклинанье этого покоя
Они мне шепчут, шепчут беспрестанно.

Страх

Под косматой смоковницей по вечерам
       В полумраке
Чернели, белели различные пятна.
На камнях обвалившейся старой стены
Возникали причудливые фигуры.
Из невидимого жилища демона
Неистовый слышался вой.
       Горбатая, с палкой в руке,
       Хихикала старая ведьма.
       Песнопевец Каширам Даш[74]
       Рассказал нам в стихах о Хидимбе[75].
И на этой разбитой кирпичной ограде
       Оживали сказанья.
Вот Хидимба, а вот Шурпанакха[76] с отрезанным носом
       Рядом возникла
       Черным пятном.
       Лет семнадцать спустя
Я снова пришел в тот сад.
       Увеличились пятна,
Изумленная новизна поклонилась седой старине.
Кирпичи там и тут обвалились,
       Грудой лежат.
Цепляются ноги за корни.
       Там лианы стеной,
       Здесь крапива.
       Стали джунглями эти кусты,
       А смоковницу обступили
       Деревца клещевины.
Замечаю вокруг Шурпанакхи следы и Хидимбы,
       Но в душе они стерлись.
А когда на вокзал я вернулся, мне было смешно.
На ветхом фундаменте жизни
Расплылись неясные черные пятна,
Наивного прошлого письмена.
Сколько путаных, смутных следов
На разрушенной кладке пугливого воображенья.
              Иногда,
              Вечерами,
Когда на широкие пальмы
       И на берег пруда
Ненастье кладет свою тень,
              В небесах,
Переполненных благословенным дождем,
Облака грозовые грохочут,
Когда в пальмовых зарослях звонко цикады
               стрекочут, —
Оглянувшись, я вижу родимый свой край
И над темной змеистой дорогой – очертания
               старого храма.
В покосившихся стенах, в проломанной кровле —
Скорбь, которой имени нет,
Непонятные страхи, словно бессонные совы,
Сколько ложных, ненужных страданий
И врагов, порожденных бессильем.
              Ветхим душам позор!
Сколько призраков след свой оставило в сердце
                твоем.
Страх в лохмотьях недобрых примет
Кривляется черными пятнами в полночь,
       И в обличье несчастий
Заросли страха растут
              Сорняками.
А на разбитом фундаменте
Уродливые руины былого
              Над робким смеются.

Из книги  «Сад песен»  («Гитобитан»)

1932

Моление

* * *

Мелодию дай, приобщи к песнопенью, учитель.
Мелодия надобна мне! Я – смиренный проситель.
Небесная Ганга, восход золотой усвоили этой
               мелодии строй
И петь научились, подслушав тебя, вдохновитель.
Отправлюсь я, душу наполнив мелодией вечной,
Туда, где царит разногласье и шум бесконечный.
В людской крутоверти, среди суеты, разлада,
               сумятицы и тесноты,
Ты сам испытай мою ви́ну, великий ценитель!

* * *

Ты жизни и смерти рубеж перешел.
Там высится твой осиянный престол.
       С него не свожу восхищенного взора.
       Души моей небо – престолу опора.
       С каким упованьем, с каким ликованьем
              Я руки раскинул и очи возвел!
А ночь, как молельщица, кудри свои,
Склонясь, на стопы уронила твои.
       Мелодия песни твоей вдохновенной
       Звучит, заполняя просторы вселенной.
       Слилась моя ви́на с твоей воедино,
              И песенной мукой я весь изошел.

* * *

Родник мелодии твоей журчит в краю пустынном.
Я молча перед ним стою с наполненным кувшином.
Садится солнце за горою дальней,
Оттуда посылая свет прощальный.
Я слушаю потока звук печальный,
Глаза рассеянно следят за журавлиным клином.
Родник мелодии твоей журчит в краю пустынном.
Весь день владели мной дела житейские и нужды.
Но отрешился я от них, сейчас они мне чужды.
Не стану больше воздавать им дани.
В стране, лежащей вне людских желаний,
К исходу дня я, после всех скитаний,
Блаженство, данное тобой, богатством счел единым.
Родник мелодии твоей журчит в краю пустынном.

* * *

       Я коврик мелодии здесь разостлал:
       О путник, тебе – постоянный привал!
На зов пробудившейся птицы плывешь на пароме
               денницы
       Туда, где волна омывает причал.
Побудь на заре у дверей при утренней песне моей!

Еще от автора Рабиндранат Тагор
Гитанджали

За книгу «Жертвенные песнопения» («Гитанджали», 1910) Рабиндранат Тагор удостоен Нобелевской премии (1913)


Крушение

«Обручение двух пар совершалось согласно старому индийскому обычаю: молодые люди не были знакомы до свадьбы, не любили друг друга и, вступая в брак, лишь подчинялись воле старших. Но во время бури на реке гибнут участники свадебных торжеств, и автор соединяет оставшихся в живых юношу и девушку, ошибочно считающих себя мужем и женой…».


Гóра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


...Это не сон!

Рабиндранат Тагор – величайший поэт, писатель и общественный деятель Индии, кабигуру – поэт-учитель, как называли его соотечественники. Творчество Тагора сыграло огромную роль не только в развитии бенгальской и индийской литературы, но даже и индийской музыки – он автор около 2000 песен. В прозе Тагора сочетаются психологизм и поэтичность, романтика и обыденность, драматическое и комическое, это красочное и реалистичное изображение жизни в Индии в начале XX века.В книгу вошли романы «Песчинка» и «Крушение», стихотворения из сборника «Гитанджали», отмеченные Нобелевской премией по литературе (1913 г.), «за глубоко прочувствованные, оригинальные и прекрасные стихи, в которых с исключительным мастерством выразилось его поэтическое мышление» и стихотворение из романа «Последняя поэма».



Утерянное сокровище

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Я встретил вас… Стихотворения

О Тютчеве написано множество ученых и умных книг, однако вернее всех угадал тайну этой гениальной личности младший современник поэта Иван Тургенев: «О Тютчеве не спорят; тот, кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии». Сборник избранных стихотворений Федора Тютчева – подарок истинным ценителям русской поэзии.


Обстановочка

Легенда русской сатиры и тонкого юмора, сотрудник знаменитого «Сатирикона», человек с безукоризненным вкусом – Саша Черный (А. М. Гликберг, 1880–1932) прожил не очень долгую, но очень насыщенную жизнь, в которую вместилось многое. И неслыханная слава и популярность (по свидетельству современников, «не было такой курсистки, такого студента, такого врача, адвоката, учителя, инженера, которые не знали бы его стихов наизусть»), и Первая мировая война, куда он ушел добровольцем и участвовал в боях (он и умер как настоящий солдат и поэт – спасая людей во время пожара), и революция, которую он категорически не принял, и долгие годы скитаний по дорогам эмиграции.


Музыка жизни

Перед вами книга стихотворений Эльдара Рязанова. В этих простых и трогательных строчках угадывается высочайшая житейская мудрость и очень чистая душа автора.В книге использованы фотографии из архива автора.


Стихи о вампирах

Несравненный Дракула привил читающей публике вкус к вампиризму. Многие уже не способны обходиться без регулярных вливаний свежей крови, добывая ее на страницах новелл и романов. Но мало кто знает, что вампирам посвящали также стихи и поэмы Д.Г. Байрон, И. Гёте, М. Кузмин. С образцами такого рода поэзии можно познакомиться в этом сборнике. Найдут здесь жаждущие читатели и стихотворения, посвященные разнообразной нечисти, например, русалкам и домовым. А завершает сборник всеобщий данс макабр, в котором участвуют покойники, нерожденные младенцы, умалишенные и многие-многие другие.