Ты не знаешь меня - [53]

— Еще одно слово и мой ботинок заткнет твой рот окончательно.

Я разрываю рубашку на широкие полосы, связывая их вместе, сооружая длинный бинт. Я оглядываюсь по сторонам переулка. Вижу черную водопроводную трубу. Я бегу к ней. Моя догадка оказалась правильной. На ней есть паутина.

Я выхватываю свою кредитную карту из бумажника и быстро, насколько могу, собираю паутину под трубой в руку. Потом приподнимаю на ладони все белые нити паутины карточкой, чтобы они все оказались на ней.

Опустившись на колено, я прижимаю карточку стороной с собранной паутиной к его ране. Шелковые нити паутины способствует остановке кровотечения и ускоряют заживление ран. Я узнал эту маленькую хитрость у старого африканского целителя. Плотно прижав карту к ране, я крепко обвязываю бинтом из рубашки вокруг груди, завязав концы.

Я вижу, как он сглатывает. Пульс еще слабый, но стабильный.

Я оглядываюсь вокруг, пока братков не видно. У меня все получится. Я накрываю раненого пиджаком и направляюсь к машине, открываю переднюю пассажирскую дверь и раскладываю сиденье вниз. Несусь обратно к нему. Подхватив под подмышки, осторожно сажаю его в вертикальное положение. Затем всем своим телом выступаю как опора, чтобы поддержать его вес, пока я поднимаюсь вместе с ним на ноги. Мы стоим, я глубоко выдыхаю.

Он крупный парень и мой следующий шаг должен быть очень быстрым.

Ухватившись за его правую руку, я подныриваю под нее, оказавшись перед ним, главное, чтобы он меня не завалил своим весом. Не отпуская его запястья, я немного сгибаю колени, перенеся его вес себе на спину и на плечи.

Я ощущаю себя более или менее устойчиво, поэтому бегом быстро насколько могу с такой тяжестью рвусь к своему автомобилю. Я понимаю, что в любой момент могут появиться соотечественники другого парня, я совершенно не в настроении с ними встречаться, разбираться с кучей бандитов с ножами и пистолетами.

— Ты не уйдешь с ним далеко, — угрожает мне парень, лежащий на земле. Но в его голосе слышится обреченность. На самом деле, парень, черт побери, боится реакции того, кто заказал убийство.

Положив мужчину на переднее сиденье, я чувствую, как по телу струится пот, несмотря на то, что ночи стоят довольно-таки холодными в середине октября. Я закрываю дверь и запрыгиваю на место водителя. Как только выезжаю из переулка, вижу отморозков в черном «Мерсе».

Я сразу же понимаю, что это они, один из них опустил окно и выставил руку. Только слепой мог не заметить татуировки на его руке. Наши машины равняются. Одного взгляда достаточно, чтобы сказать, за милю можно определить, что они настоящие бандиты и отморозки — лица жесткие, и они выглядят злыми, как черти.

Молодец, Джек. Ты, разминулся с ним всего лишь на несколько секунд.

38. Ной Абрамович

Настоящее время

https://www.youtube.com/watch?v=lDpnjE1LUvE

Где растут дикие розы

Замороженная, она смотрит на меня, ее глазах огромные, я никогда не видел их такими. Такими уязвимыми. Такими детскими. Она находилась всего лишь в одном шаге, чтобы стать убийцей. Если бы я затормозил на секунду, она бы спустила курок и прекраснейшая, чистейшая женщина, которую я знаю, была бы замарана кровью навсегда. В оцепенении она вытирает нос тыльной стороной ладони.

— Я бы сделала это, — говорит она странным шепотом.

— Такой грех не для тебя, — отвечаю я.

Ее губы дрожат.

— Но он не должен быть на тебе.

Я улыбаюсь.

— Если мне придется попасть за это в ад, пусть так и будет.

Новые слезы появляются в ее глазах и сбегают по побледневшим щекам.

— Если ты попадешь в ад, я тоже пойду с тобой, — всхлипывает она.

— Тебе там не понравится. Там слишком жарко и дьявол солгал, сказав, что там есть мороженое.

Она окидывает меня беспокойным взглядом. Она еще не пришла в себя, до сих пор пребывая в шоке.

— Я думала, ты умер.

— Мне захотелось еще пожить. Посмотреть, как ты будешь обустраивать наш дом. Возможно, в Ницце. Может быть, с парой детишек.

Она пытается улыбнуться, но ее эмоции зашкаливают, поэтому получается гримаса, а не улыбка. Она вдруг начинает клониться в сторону, словно ее перестали держать ноги, и я ловлю ее в свои объятия. Это движение отражается ох*ительной болью у меня в ребрах. Бл*дь. Я чувствую, как у меня на лбу проступает пот, пока удерживаю ее дрожащее тело. Она со страхом хватается за воротник моей куртки, посматривая на меня с тревогой.

— О! Боже мой! Тебе больно, — плачет она, отодвигаясь от меня. Паника эхом отражается о стены подвала.

— Ничего страшного, — отмахиваюсь я.

Она дрожащими руками опускает молнию на моей куртке. И прикрывает рот руками.

— О, Боже, у тебя бинты пропитались кровь, — восклицает она. Наверное, открылась рана из-за спешки, которую я устроил, чтобы добраться сюда.

— Что, черт возьми, происходит Ной?

— Эй, все не так уж и плохо, как кажется. Мне просто нужно сменить повязку, и я буду в порядке, — говорю я спокойным тоном.

У меня такое чувство, будто я вижу, как утонченный выросший в тепличных условиях цветок превращается в дикую алую розу, выросшую среди жестоких людей, которые захотели выдернуть ее щипы и сорвать. Я наблюдаю за этой трансформацией с благоговейным трепетом. Эта женщина никогда не перестанет меня удивлять.