Ты не знаешь меня - [36]

— Знаешь, кто первым стал тебя называть solnyshko? — негромко спрашивает он.

Я отрицательно качаю головой, пораженная резкой переменой его поведения.

Он улыбается.

— Тебе никто не рассказывал эту историю. Я назвал тебя так, потому что присутствовал при твоем рождении, когда увидел твою головку. Ты родилась с полной копной золотых волос, и твоя головка первое, что появилось из п*зды этой суки, клянусь, твоя головка выглядела как солнце, которое вышло из глубин ночи. Поэтому я назвал тебя solnyshko. Мое маленькое солнце. И до сегодняшнего дня ты была моим идеальным solnyshkom. А сейчас готова разрушить все одним ударом?

— Я всего лишь...

Он хватает меня за плечи своими сильными руками, я как в тисках, поэтому не могу сдержать крик от неожиданности и испуга. Он тут же притягивает меня к себе, мое лицо лишь в нескольких дюймах от него. Я чувствую запах кофе, который он пил в самолете, сигар, которые он курил по дороге домой.

— Подумай о людях, которые тебе не безразличны, solnyshko. Все они зависят от тебя. Этот самоотверженный поступок может означать многое для их будущего... существования, — он замолкает и следит за моей реакцией, которую я не могу скрыть. Сейчас мой отец напоминает мне змею, вытащившую свое жало, чтобы ударить по уязвимому месту свою добычу.

Я отчетливо слышу недосказанность в его словах.

— Папа, я не могу...

— Если ты ослушаешься меня, Таша, ты не оставишь мне выбора. От твоих действий пострадают те, кого ты любишь больше всего.

У меня перехватывает дыхание от его угрозы.

— О чем ты говоришь?

— Кого ты больше всего любишь в этом мире, solnyshko?

Ласковое, милое и мое любимое прозвище на его губах вдруг начинает звучать ужасно. Ба, маму... конечно же, он не их имеет ввиду. Я в недоумении качаю головой.

— Я уничтожу их по одному.

Его слова — нож мне в сердце. Я с трудом сдерживаюсь, ощущая полную беспомощность. Надо вырваться из его рук. Может, он блефует. Он может.

— Я твоя дочь. Как ты можешь угрожать мне?

— Я делаю то, что необходимо, чтобы получить, что я хочу.

— Только чудовище может быть таким жестоким, — со слезами говорю я.

— Что ты знаешь о жизни, глупая девчонка? Ты всего лишь избалованный ребенок.

— Я не избалованный ребенок.

Его глаза сверкают от досады.

— Нет?! Ты сама согласилась на это замужество. А теперь, когда все стоят на голове, чтобы подготовиться к свадьбе, ты передумала? Ты Эванофф, а мы держим свое слово. Ничто не остановит этот брак. Ты должна понять, что каждое слово, которое я говорю — правда, никто, кого ты любишь, не будет в безопасности. Никто. Если ты не сделаешь то, что я хочу.

Я открываю рот, но отец машет мне рукой, словно я и так отняла у него слишком много времени.

— Кстати, не думай, что я не в курсе твоих встреч с этой сукой. И скажи своей бабушке, если она снова бросит тебе веревочную лестницу, я отправлю ее обратно в Россию в том, что на ней сейчас надето.

Я от шока открываю рот. Отец на самом деле готов так поступить со своей собственной матерью? Это просто невозможно. Но, я испытываю такой холод, будто промерзла до костей. Мама была права. Как я могла забыть, что человек, который охраняет меня днем и ночью, настолько бессердечный.

Нет смысла даже пытаться вести с ним разговор. Он никого не любит. Он не может любить. Он просто не умеет и не знает, что это такое. У него столько же чувств, сколько у тарелки или стола.

Такой же бездушный предмет, который ничего не чувствует.

27. Таша Эванофф

https://www.youtube.com/watch?v=nVjsGKrE6E8

Лето печали

— Вы когда-нибудь прощались с мужчиной, зная, что это навсегда?

Таша Эванофф

Я одеваюсь в красное. Моя мама говорит, что блондинки всегда должны одеваться в красное, если хотят выглядеть сексуально. Я стою перед зеркалом, но не вижу своей сексуальности, потому что я бледная и расстроенная. Румяна. Побольше положить румян. Вот что мне необходимо. Я провожу кистью с румянами по скулам, и они окрашиваются цветом.

А глаза? Что можно сделать с грустью в глазах?

Я отворачиваюсь от зеркала.

Нагибаюсь и целую Сергея.

— Я ухожу последний раз, поэтому перед тобой не испытываю никакого чувства вины, слышишь? — спрашиваю я его.

Он скулит, и я притягиваю его для обнимашек. Он по-прежнему очень тихо поскуливает, даже когда я отстраняюсь, он продолжает скулить.

— Будь хорошим мальчиком и дождись меня, ладно?

Я поднимаюсь, и он тоже встает. К моему удивлению, он лает, глядя на меня.

— Тссс... фу голос. Все спят, — говорю я, быстро приседая и крепко обнимая его еще раз. Я понимаю, почему он так себя ведет. Он чувствует мое состояние — я ужасно расстроена.

— Все хорошо, — пытаюсь я задобрить его. — Я в полном порядке. По крайней мере, буду в порядке. Я перестану грустить, и все постараюсь забыть. Я вернусь утром, и мы пойдем гулять в парк. Будь хорошим мальчиком, хорошо?

Я протягиваю ему лакомство, но он отказывается от него.

— Я оставлю его здесь, и ты съешь, когда захочешь. Оно такое вкусное, ммм!

Я опять целую свою любимую собаку и направляюсь к двери, но он идет за мной жалобно скуливая, он плачет, будто я физически причиняю ему боль, когда закрываю за собой дверь. Я на секунду останавливаюсь, прислушиваясь, он скребет лапой по двери, но я понимаю, что ничем не могу ему помочь, поэтому снимаю туфли и тихо-тихо спускаюсь по лестнице.