- Как чудесно, - неожиданно проговорила Джанет. Чуть покачиваясь, она проходила между гостями и расплескивала джин через край стакана. - Я хочу сказать, как приятно все это наблюдать. - Ее свободная рука колыхнулась в сторону мужа. - Знаешь, Роберт, нам с тобой, пожалуй, не стоило жениться. Тебе не кажется, что женитьба все портит? - Сейчас она обращалась ко всем собравшимся, повысив голос и стараясь всех их перекричать. - Ведь совсем нет той прелести, когда все легализовано, так ведь? По крайней мере, в мужчинах. Поначалу лопаются от энтузиазма, а потом выясняется, что все, что им нужно, это хорошенько поесть и чтобы кто-то вытирал с полок пыль. А потом не успеешь и глазом моргнуть, как они с радостным воплем запрыгивают на тебя, и…
- Нет! - воскликнул Роберт. - Не говори так.
Глаза Джанет округлились и посмотрели на него так, как смотрели год за годом, на протяжении всех этих ужасных лет.
- Бог ты мой, мы сегодня, похоже, порядком разволновались, не так ли?
Он попытался было подойти к ней поближе и предпринять последнюю попытку, но Джанет проскользнула мимо него и остановилась, чуть наклонившись над сидевшим в кресле майором. Рука того лежала на подлокотнике, волосы на запястьях курчаво обвивали браслет часов. Джанет задумчиво взъерошила эти волосы, затем снова пригладила.
Она посмотрела на Роберта:
- Смешно, правда ведь? А у Роберта вообще нет…
- Прекрати!
- Что прекратить, Роберт, дорогой?
То, как презрительно вымолвил ее рот слово «дорогой», было ему слишком хорошо знакомо. Ее глаза превратились в чаши, наполненные ядом.
- Если бы мне вернуть мои годы… - частенько говаривала Лаура, но никогда не завершала эту фразу. К ней снова вернулись ее годы, но сама она осталась той же и просто не могла вести себя лучше, чем прежде.
Но ей нельзя было позволить вести себя хуже, чем прежде.
- Вспомни, что произошло в тот раз, - сказал Роберт.
- Ты не посмеешь, - проговорила Джанет.
Прямо у них на глазах он снова прошел через все это. Им и в голову не могло прийти, что именно он собирался сделать, а потому никто даже не шелохнулся, чтобы попытаться остановить его.
Он схватил тяжелую мраморную пепельницу и замахнулся ею - пепел посыпался на пол. Золотистая головка чуть наклонилась, кто-то истошно завопил - Лаура или Джанет? - он и сам толком не понял. А потом с силой опустил край каменного изделия на висок этой золотистой головки. От мощного удара он и сам чуть не завалился, но все же устоял и, все так же сжимая пепельницу, вновь опустил ее на голову женщины - та поникла, после чего ее тело рухнуло на пол у его ног. Трижды он приподнимал и снова бросал его на пол, пока они наконец не оттащили его в сторону.
Помешать ему убить ее они не успели, но могли остановить, когда он понес ее по темной лужайке, спустился к реке, после чего спокойно бросил тело в реку. На сей раз ее не станет сносить коварным течением любимой речки. На этот раз она не испытает мучительного чувства досады оттого, что наконец-то проиграла схватку с течением, жадно потащившим ее к плотине.
Конец Джанет отличался от того, чем закончила Лаура - ее некогда чудесные волосы спутались, прекрасное тело оказалось смятым, исковерканным и превратилось в кровавое месиво, размазавшееся по опорам волнолома.
