Ты не чужая - [16]

Помни, что, если даже ты хочешь усыновить ребенка, суд может с этим не посчитаться и отдать его другой паре, которая давно ждет своей очереди. В таком случае тебе придется отдать этого ребенка и ждать другого...

— Мистер и миссис Ролинз? — Диана оглянулась. В дверях стоял долговязый мужчина. — Я доктор Бил. Доктор Харкнесс просил меня зайти и поговорить с вами.

— Мы вас ждем, — отозвался Кэл.

— Отлично. — Психиатр вошел и пожал обоим руки. — Мистер Ролинз, если не возражаете, я хотел бы сначала поговорить с вашей женой наедине.

— Конечно. Я буду ждать в комнате отдыха.

Вряд ли Диана хочет, чтобы он остался. Но если она его окликнет, значит, она нуждается в его поддержке.

— Вы неплохо выглядите для человека, перенесшего серьезную травму. Вы спокойнее, чем я предполагал. Вчера доктор Харкнесс нарисовал мне несколько иную картину. Память начинает возвращаться?

— Нет.

Внимательные глаза доктора, казалось, заглядывали ей в душу.

— Ночная сестра написала в отчете, что не было ни слез, ни заметных признаков депрессии, как вчера. Вы хорошо поели. Температура нормальная. Вы быстро идете на поправку.

Слава богу, что Кэл ее заранее предупредил.

— М-мне муж помог справиться.

— Рад слышать. Доктор Харкнесс тоже воспримет эту новость с облегчением. Вчера...

— Я знаю. Вчера меня все пугало. Меня и сейчас пугает то, что я ничего не помню, но все так добры ко мне, особенно муж. Сегодня почему-то мое положение меня не так страшит. Возможно, это значит, что я совсем сошла с ума и не понимаю своего положения.

Он хохотнул.

— Ничего подобного. Рискну предположить, что, хотя вы не знаете своего мужа, он сумел внушить вам доверие своим поведением, и вы успокоились. Это оттого, что он знает вас лучше, чем кто бы то ни было. Пока дело выглядит так, что он для вас лучшее лекарство.

— Я достаточно ему доверяю, чтобы отправиться с ним домой.

«Пожалуйста, не спрашивайте о ребенке. Я не хочу что-нибудь испортить».

— Тогда доктор Харкнесс может спокойно оформлять вашу выписку. Вы сделали большой шаг к выздоровлению. Рентген не выявил у вас патологии. Я не вижу оснований назначать медикаменты. При таких обстоятельствах я скажу доктору Харкнессу, что он свободен решать по своему усмотрению. Но я попрошу вас через неделю прийти ко мне на прием. Нам будет о чем поговорить. Можете записаться у доктора Харкнесса перед тем, как ехать домой. Если захотите раньше со мной встретиться, звоните в любое время. В регистратуре вам дадут мой номер телефона.

— Спасибо, доктор Бил. Я приду.

Пока он шел к выходу из палаты, она затаила дыхание. Как только дверь за ним закрылась, она выбросила вверх победно сжатый кулак. Диану охватила эйфория при мысли, что теперь ребенок будет ее, что она заберет его домой и будет холить и лелеять.

— Привет, Диана!

Женский голос. Аннабелл? Диана обернулась. Нет, не она. Еще одна незнакомка. Красивая женщина, белокурая, почти как сама Диана.

— Я Уитни Рок. Может быть, Кэл говорил обо мне?

Уитни Рок?..

— Адвокат! Вы собираетесь вести наше дело об усыновлении! Вы прислали эту чудную розовую азалию.

— А еще говорят, что ты страдаешь потерей памяти! — Она улыбнулась.

— Спасибо за цветы. Входите, пожалуйста. Кэл знает, что вы здесь?

— Я предупредила, что подъеду, но сегодня я его не видела, если ты об этом спрашиваешь.

— Наверное, он разговаривает с врачом. Он должен скоро прийти.

Внимательные голубые глаза разглядывали Диану.

— Ты выглядишь великолепно, впрочем, как всегда. Но я понимаю, что внешность бывает обманчива. Даже не могу себе представить, каково это — ничего не помнить. Мы молимся за тебя.

Диана чувствовала, что женщина говорит искренне.

— Спасибо. Мы близкие подруги?

— Да. Десять месяцев назад мы с Джерардом поженились, он друг Кэла и один из сотрудников Романа. Это агентство как одна большая семья. Мы все делаем вместе. Вообще-то мы с Джерардом собирались в эту пятницу пригласить всех к себе, чтобы угостить чем-нибудь из греческой кухни и вместе посмотреть баскетбол, серию плей-офф.

— Мы что, предпочитаем греческую кухню? — Вопрос прозвучал так нелепо, что они обе рассмеялись, и лед отчуждения растаял.

— Парни так полагают. А мы втайне ненавидим ее из-за чеснока, но помалкиваем, потому что наши мужья — самые лучшие. К тому же мы фанатки баскетбола.

— Неужели?

— Можешь не сомневаться. Они дразнят нас, что мы лучше разбираемся в баскетболе и делаем более точные прогнозы, чем Уэйкли и Ривз. — Эти имена ничего не говорили Диане. — Ты не помнишь?..

— Извини.

— Это я должна извиниться за то, что болтаю, — обреченно простонала Уитни. — Когда ты начнешь что-то вспоминать, мы это, конечно же, сами заметим, а до тех пор нельзя оказывать на тебя давление.

Уитни проявляла полное понимание, Диане она очень нравилась. Она вдруг поняла, что ей нравились все, кто к ней приходил. Похоже, до злосчастного падения ее окружали добрые, понимающие люди. Это относилось и к мужу. Особенно к мужу.

— Я принесла форму заявления об усыновлении, вы с Кэлом ее заполните.

У Дианы глаза заволокло слезами.

— Большое спасибо, что помогаешь нам получить этого ребенка.

— Мне это только приятно, особенно потому, что его мать хотела отдать его именно тебе.