Ты найди, а я расправлюсь - [5]

Она подняла руки и заложила их за голову. Это один из самых провокационных жестов из арсенала женщины. При этом, если на ней надето платье с декольте, получается полная картина всех ее прелестей. А Элен добавила к этому такой взгляд, что я совсем было уже растаял, но все же каким-то чудом устоял.

– Я хочу, чтобы вы остались…

– Страшно сожалею, но мне действительно надо уходить.

Надо было видеть, каким взглядом она меня наградила! Потом, пожав плечами, процедила сквозь зубы:

– Хорошо, идите, если вам не терпится.

Она с видом оскорбленной королевы первой прошла в холл. Я взял свою шляпу. Отворив с осторожностью дверь на лестницу, она сначала выглянула наружу, потом отступила, давая мне понять, что путь свободен. Лишь ценой огромного усилия я заставил себя перешагнуть через порог.

– Может быть, вы как-нибудь согласитесь пообедать со мной или сходить в кино?

– С большим удовольствием, – сказала она вежливо. – Спокойной ночи!

С холодной улыбкой она сразу же захлопнула за мной дверь.

III

Разумеется, дело на этом не могло окончиться, хотя я искренне этого хотел. Отношения такого парня, как я, с девушкой, подобной Элен, рано или поздно обязаны стать запутанными.

Забыть мне ее не удавалось. Я все время помнил, какими глазами она смотрела на меня, когда я убегал от нее. И это выбивало меня из колеи. Я повторял себе, что избежал многих неприятностей, но в ней было столько шарма, что все доводы разума тускнели. В минуты просветления я говорил себе, что она погубила бы мою жизнь. Но тут же какой-то бес нашептывал: «Ну и черт с нею!»

Дней пять или шесть я только о ней и думал. Я не рассказывал Джине о моей встрече с Элен, но Джина обладает каким-то шестым чувством, которое позволяет ей точно судить о том, что происходит в моей душе. Я несколько раз замечал, с каким любопытным и несколько озабоченным выражением она смотрит на меня.

В конце шестого дня я сдался. Эта восхитительная блондинка настолько захватила мои мысли, что я просто не мог работать. И я решил сделать передышку. Поэтому, вернувшись домой, я все же позвонил Элен.

Никакого ответа.

На протяжении вечера я трижды звонил безрезультатно, и лишь при четвертой попытке, уже около двух часов, я дождался наконец, что кто-то снял трубку.

– Хэлло!

– Эд Доусон у телефона.

– Кто, кто?

Я улыбнулся. Это было шито грубыми нитками. Можно было не сомневаться, что она во мне так же заинтересована, как и я в ней.

– Позвольте освежить вашу память: я – римский корреспондент «Уэстерн Телеграмм».

Тогда она рассмеялась.

– Мне одному страшно скучно. Не могли бы мы встретиться завтра вечером? Если у вас нет, конечно, более интересного занятия, давайте пообедаем у Альфреда?

– Не вешайте трубку, пожалуйста. Мне надо заглянуть в мою записную книжку.

Я подождал, понимая, что меня разыгрывают. Но мне это было безразлично. Минуты через две она вернулась к телефону.

– Завтра не могу: я приглашена.

Конечно, надо было повесить трубку, высказав сожаление. Но я был слишком взвинчен.

– Когда же вы свободны?

– Если вас это устраивает, то в пятницу.

– Договорились. Пусть будет пятница.

– Я бы не хотела идти к Альфреду. Вы не знаете более спокойного уголка?

Это меня отрезвило. Если я мог забыть о подстерегающей меня опасности, то Элен вовремя напомнила о ней.

– Да-а-а, верно. А что вы скажете о симпатичном ресторанчике напротив фонтана Треви?

– Да, это то, что нужно.

– Я заеду за вами? В котором часу?

– В половине девятого.

– Замечательно! До скорого свидания!

До пятницы жизнь мне казалась лишенной интереса. Я видел, что Джина очень беспокоится обо мне. Впервые за четыре года я отвечал ей довольно резко. Я ни на чем не мог сосредоточиться, и у меня пропал всякий интерес к работе, я думал только об Элен.

Мы пообедали в маленьком ресторанчике. Вообще-то, все было довольно неплохо, но я не заметил даже, что же нам подали. Говорил я невпопад. У меня было только одно желание: смотреть на нее. Она была одновременно холодной, далекой и вызывающей. Если бы она снова пригласила к себе домой, я побежал бы бегом, послав ко всем чертям свою карьеру, Чалмерса и свое будущее. Но она этого не сделала, заявив, что поедет домой в такси. А когда я предложил проводить ее, недвусмысленно дала понять, что я ей на этот раз не нужен. Так я и остался стоять в дверях ресторана, глядя вслед такси, пока оно не скрылось из виду… Потом с гудящей головой двинулся пешком домой. Эта встреча лишь усугубила мое состояние. Через три дня я снова позвонил Элен и пригласил ее в кино.

– Я очень занята, – ответила она, – и сомневаюсь, что сумею выкроить для этого время.

– Надеюсь, что вы все же его найдете. Я через пять дней уезжаю в отпуск, так что мы долго не увидимся.

– У вас месячный отпуск? – голос ее слегка оживился, как будто это известие ее занимало.

– Да. Сначала я поеду в Венецию, потом в Исхию. На три недели.

– С кем вы едете?

– Один. Дело не в этом, как насчет кино?

– Ну, не знаю. Я вам сама позже позвоню. Мне надо идти. Кто-то звонит у парадного. – Она повесила трубку.

Пять дней я ждал ее звонка, и наконец, когда уже потерял всякую надежду и собрался сам напомнить о своем существовании, она позвонила: