Ты найдешь — я расправлюсь - [52]

Малетти посмотрел на Карлотти так, будто у него внезапно случился приступ зубной боли. Он выразил надежду, что у лейтенанта имеются веские основания, чтобы просить об отсрочке, и Карлотти подтвердил, что такие основания у него имеются. После некоторого колебания Малетти согласился на отсрочку и быстренько удалился, как будто испугался, что еще кто-нибудь начнет его о чем-то просить.

Репортеры окружили Карлотти, но он ничего им не рассказал. Когда они потянулись к дверям, я преградил им путь.

— Помните меня? — улыбнулся я им.

— Мог бы нас об этом не спрашивать, — сказал репортер «Л'Италиа дель Пополо». — Есть новости, и мы о них пишем.

— Но только пишите о фактах, а не о мнениях, — заметил я. — И не говорите потом, что я вас не предупреждал.

Они отошли от меня и побежали к своим машинам.

— Синьор Доусон…

Я повернулся.

Неподалеку стоял Гранди. В глазах его было суровое выражение.

— Привет, — сказал я.

— Синьор Доусон, я надеюсь на вашу помощь. Мы сейчас занимаемся поисками американца, приезжавшего в Сорренто в день смерти синьорины. Мы нашли человека, который соответствует описанию, полученному от свидетелей. Сейчас мы организуем идентификацию. Вы примерно такого же роста, что и этот человек. Не будете ли вы так добры стать участником идентификации?

Я почувствовал, как по моей спине пробежал холодок.

— Мне надо отправить телеграмму…

— Это займет всего несколько минут, синьор, — парировал Гранди. — Пожалуйста, пойдемте со мной.

Двое полицейских в форме выдвинулись вперед, улыбаясь мне.

Я пошел с ними.

В шеренгу уже выстроились десять человек: двое американцев, один немец, остальные — итальянцы. Они были самого разного роста и телосложения.

— Очень простое дело на несколько секунд, — произнес Гранди голосом дантиста, который собирается удалить коренной зуб.

Дверь открылась, и вошел полноватый итальянец. Он встал около нашей шеренги, его лицо было смущенным. Я его не узнал, но по поношенному плащу и кожаным перчаткам догадался, что он был тем таксистом, который вез меня из Сорренто в Неаполь.

Он посмотрел вдоль шеренги, и его глаза остановились на мне. Я почувствовал, что начинаю потеть. Он смотрел на меня в течение примерно трех секунд, потом повернулся и вышел, хлопая себя по бедрам.

Я хотел вытереть свое лицо, но не посмел. Гранди смотрел на меня и, встретив мой взгляд, кисло мне улыбнулся.

Вошел еще один итальянец. Я знал, кто это был: служащий камеры хранения на станции в Сорренто, у которого я оставлял свой чемодан, когда ходил на виллу. Его глаза двинулись вдоль шеренги, пока очередь не дошла до меня. Мы посмотрели друг на друга, потом он взглянул на двух других американцев и вышел.

Потом заходили еще двое мужчин и одна женщина. Я не имел представления, кто это такие. Все они пробежались глазами по шеренге, не остановившись на мне. Внимание двоих мужчин привлек американец, стоявший с краю. Они уставились на него, и он отступил назад, усмехнувшись. Мне оставалось только позавидовать его чистой совести. Я был рад, что они не смотрели на меня так, как на него. Наконец они вышли.

Гранди нахмурился и сказал, что представление окончено.

Десять мужчин потянулись к выходу.

— Спасибо, синьор, — поблагодарил меня Гранди, когда я выходил. — Простите, что вынуждены были вас побеспокоить.

— Ничего, переживу, — усмехнулся я, видя, что он не очень доволен, и предполагая, что последние три свидетеля похоронили его надежды.

— Вы нашли человека, которого искали?

Он в упор посмотрел на меня.

— В данный момент я не готов ответить на этот вопрос, — уклончиво произнес он и, холодно кивнув, вышел.

Я покинул здание суда и поехал в отель. Поднявшись в номер, я позвонил в свой римский офис.

Джина сказала мне, что она договорилась о встрече с женщиной, которая занимается поношенной одеждой.

— К завтрашнему дню все будет убрано, — пообещала она.

— Отлично. Максвелл на месте?

— Да.

— Соедини меня с ним.

— Эд, здесь сегодня был лейтенант Карлотти. Он интересовался, насколько близко вы были знакомы с Хелен Чалмерс, и спросил, говорит ли мне что-нибудь имя миссис Дуглас Шерард.

— И что ты ему ответила? — Я почувствовал, что неестественно сильно сжимаю трубку.

— Я сказала, что имя миссис Дуглас Шерард ничего мне не говорит и что вы не были знакомы с Хелен Чалмерс.

— Спасибо, Джина.

Последовала пауза, потом она произнесла:

— Он также хотел узнать, где вы были двадцать девятого. Я сказала, что вы были у себя дома и работали над романом.

— Я этим и занимался.

— Да.

Последовала еще одна томительная пауза.

— Я соединю вас с мистером Максвеллом, — наконец проговорила Джина.

— Спасибо.

Через секунду Максвелл снял трубку.

Я сообщил ему, что судья отложил вынесение заключения до понедельника.

— Что его беспокоит? — поинтересовался Максвелл.

— Полиция полагает, что это убийство.

Он присвистнул:

— Вот это да! Почему они так решили?

— Они не говорят. Отправь телеграмму в наш головной офис, сообщи факты и попроси инструкций. Пусть старик решает, публиковать это или нет.

— Ну а что за факты?

— Вынесение заключения перенесено на следующий понедельник, так как полиции нужно дополнительное время для расследования. У них есть основания полагать, что здесь что-то нечисто.