Ты найдешь — я расправлюсь - [24]

Чем больше я об этом думал, тем яснее мне становилось, что поиски X надо начинать с Рима. Мне было известно несколько частных детективов, имевших хорошую репутацию. Разобраться в прошлом Хелен без посторонней помощи мне вряд ли бы удалось. Сначала надо было посоветоваться с ними.

Я поднялся на ноги и прошел в спальню Хелен. Раньше я уже бегло ее осмотрел, а теперь обследовал более тщательно.

Я взглянул на двуспальную кровать, и у меня комок подступил к горлу. Она была предназначена для нас обоих. Мне нельзя упускать из виду это обстоятельство. Ясно было, что ее отношения с X зашли в тупик, и она остановила свой выбор на мне. Была ли она в меня влюблена или искала отца для своего нерожденного ребенка? На этот вопрос ответа не было.

Потом меня посетила другая мысль. Я вспомнил, что рассказывал о Хелен Максвелл. Она играет кое-чем в штанах. Из-за нее у мужчин возникают неприятности! Предположим, что X был все еще влюблен в нее, а она от него устала. Предположим, он обнаружил, что она сняла эту виллу и планирует жить здесь со мной. Он мог прийти сюда, чтобы свести с Хелен счеты.

Держа эту мысль в глубине сознания, я разобрал три чемодана Хелен. Это было пустой тратой времени, так как я знал, что их уже осматривали Чалмерс и Карлотти и ничего не нашли. Ее одежда сохраняла легкий запах дорогих духов, что оживило ее образ в моей памяти. К тому времени, когда я полностью осмотрел чемоданы и приготовил их к погрузке в машину, мною овладела легкая депрессия.

Я обошел всю виллу, но не нашел ничего интересного.

Вдруг меня посетила еще одна идея. Несколько секунд я простоял в раздумьях, потом подошел к телефону, снял трубку и попросил соединить меня с полицейским участком Сорренто. Когда мне ответили, я спросил лейтенанта Гранди.

— Это Доусон, — сказал я. — Забыл вас спросить: вы проявили пленку? Ту, которая была в кинокамере синьорины Чалмерс?

— В кинокамере не было пленки, — резко ответил он.

— Не было пленки? Вы уверены?

— Уверен.

Я уставился на противоположную стену.

— Если в кинокамере не было пленки, она не пользовалась ею, когда погибла, — озвучил я свои мысли.

— Это вовсе не обязательно. Она могла забыть зарядить камеру пленкой, не так ли?

Счетчик на камере показывал, что отснято двенадцать футов. Я немножко разбирался в таких кинокамерах и знал, что, когда вставляется пленка, счетчик автоматически устанавливается на ноль.

— Положим, могла, — проговорил я. — А что по этому поводу думает лейтенант Карлотти?

— А о чем тут думать? — раздраженно сказал Гранди.

— Что ж, спасибо. И еще одно: с виллы ничего не забирали? Я имею в виду — кроме драгоценностей?

— Мы ничего не забирали.

— Я могу подъехать к вам и взять камеру?

— Она нам больше не нужна.

— О'кей, я скоро буду. До свидания, лейтенант. — И я положил трубку.

Счетчик расхода пленки на камере показывал двенадцать футов. Это означает, что пленка была кем-то вынута и этот кто-то не умеет толком обращаться с камерами такого типа. Пленка была просто выдернута, вытянута из лентопротяжного тракта. Это невозможно сделать, не повредив пленки, следовательно, тому, кто ее вынимал, не было нужды ее сохранять. Его единственной целью было вытащить пленку и уничтожить ее.

Зачем?

Вдруг меня посетила еще одна догадка, которая упала ко мне, как опавший лист с дерева.

Я вспомнил, что Хелен показывала мне коробки с пленками, когда я заходил к ней домой в Риме. Помнится, я еще пошутил, зачем ей столько пленок, а она сказала, что собирается отснять большую часть этих пленок в Сорренто.

Однако на вилле среди ее вещей не было ни одной коробки с пленкой.

Пленки не было даже в кинокамере. Полиция ее взять не могла. Гранди сказал, что они с виллы ничего не забирали.

Было ли это объяснением того, зачем шнырял по вилле пришелец, которого я видел?

Я еще раз обошел виллу, пытаясь отыскать коробки с пленкой, но ничего не нашел. Удовлетворенный, я погрузил чемоданы Хелен в машину, закрыл дом, положил ключи себе в карман и затем, оставив «линкольн» там, где он стоял, прошел по дорожке сада через калитку и затем по тропинке к вершине скалы.

Было послеполуденное время, и надо мной, пока я шел, ярко светило солнце. Я увидел внизу виллу, которую заметил в тот день, когда погибла Хелен. На этот раз я приостановился, чтобы осмотреть ее внимательнее.

На террасе под зонтом лежала в шезлонге женщина в белом купальнике. Кажется, она читала какую-то газету. Край зонта мешал мне, и я не мог увидеть ее полностью. Мне были видны ее длинные загорелые ноги, часть купального костюма и загорелая рука, державшая газету.

Я задумался было, кто она такая, но у меня в голове было слишком много других забот, чтобы долго размышлять над этим вопросом, и я продолжил путь к тому месту, с которого упала Хелен.

Я тщательно осмотрел тропинку, густую траву и окружающие камни в радиусе тридцати ярдов. Я нашел только один предмет, который мог что-то значить. Это был окурок бирманской сигары.

Я стоял, вертя между пальцами окурок, и у меня вдруг возникло отчетливое ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Из осторожности я не поднял глаз и, сунув окурок в карман, отошел от края скалы.