Ты найдешь меня на краю света - [40]

Или Вы все-таки боитесь?

Я, со своей стороны, не в силах дождаться того момента, когда смогу наконец прильнуть к Вам, шептать в ухо непристойности, гладить по спине, ощупывая каждый участок тела, к которому Вы позволите мне прикоснуться.

И вот тогда-то, прекрасная Принчипесса, Вы заплатите мне за то, что я ни о чем другом, кроме Вас, не могу думать.

Но Вы ведь сами того хотели, не так ли?

Ведь Вы сами стремились завладеть моими мыслями?

Принчипесса! У меня впереди долгая ночь, которую я проведу в постели один, не имея возможности до Вас дотронуться. А потому позвольте мне прикоснуться к Вам хотя бы словом. Придите в мои объятия, ответьте мне!

Ваш тоскующий у монитора

Дюк.

Отправив письмо, я развалился в кресле. Признаюсь, я сам удивился, как складно удалось выразиться, да еще и в таком взвинченном состоянии. Разгоряченный вином, я чувствовал себя почти знаменитым Сирано, сочиняющим одно за другим любовные послания своей падкой на лесть Роксанне. Быть может, мои излияния и уступали его творениям в плане литературных достоинств, однако уж точно не в страстности.

Если бы кто-нибудь несколько дней назад сказал мне, что я так увлекусь перепиской с совершенно незнакомым человеком, я бы рассмеялся ему в лицо.

Поначалу это была игра, которая просто забавляла. Но чем дальше, тем больше — каким бы безумием это ни казалось — мои писания отрывались от поставленной мной цели и обретали свою, независимую от меня жизнь. Я вдруг осознал, что они словно наполнились собственными чувствами.

С беспокойством я открыл стеклянную дверцу книжного шкафа. Там, в самом низу, хранились старые фотоальбомы. Я достал их, уселся в кресло и принялся листать пожелтевшие картонные страницы — надеялся обнаружить там школьную фотографию, на которой была бы Люсиль. Через два года после того злосчастного лета она переехала с родителями в другой город, и больше я о ней ничего не слышал. В задумчивости я захлопнул альбом. Или меня и вправду настигло прошлое? Вернулся бы я сейчас к Люсиль, имея такую возможность? И к какой Люсиль, нынешней или тогдашней? Бруно прав, люди меняются, и наша память не слишком хороший советчик в таких вопросах.

Вино настроило меня на философский лад.

Думаю, тогда я и решил смирить свой пыл и подчиниться судьбе. Конечно, меня очень интересовала та женщина, и я ничего не желал больше, как узнать, кто она и как выглядит. Но только сейчас, когда я беспокойно мерил шагами гостиную, перебирая в памяти события прошлого, мне пришло в голову, что для меня она — прежде всего автор тех писем. Именно та, кто мне пишет, волнует и заставляет тосковать, кем бы незнакомка ни оказалась в действительности.

Прошел час с тех пор, как я отправил ей ответ. С того момента, без преувеличения, я тридцать пять раз заглянул в почтовый ящик.

Тридцать шестой оказался удачным: Принчипесса ответила.

Тема: Я иду

Мой дорогой Дюк!

Мне не остается ничего другого, как немедленно ответить Вам, тоскующему по мне у монитора.

Я не меньше Вашего рада, что вопрос с носом разрешился. Если же у Вас остались еще какие-либо сомнения, спешу развеять и их. Итак, я не уродливая жаба. Вы могли бы и сами давно это заметить. Однако есть вещи, которые видны лишь со второго взгляда, потому что он иногда проникает глубже первого.

Я рада, что мой «дерзкий ход» оказался удачным. И, как Вы правильно заметили, я не случайно выбрала мисс О'Мерфи своей заместительницей. Теперь-то я знаю, что способна ублажить не только ваш слух, но и зрение. Кроме того, мой сюжет разбудил Вашу эротическую фантазию, что бы Вы там ни ворчали насчет кусочка колбасы.

Отвечая на Ваш вопрос, скажу, что я совсем не боюсь. Ни мести, которой Вы мне угрожаете, ни исполнения тех сладких обещаний, на которые спровоцировала Вас картина Буше.

Я никак не могу дождаться как того, так и другого.

И вот я спешу к вам, мой дорогой Дюк. Ваше желание для меня закон, и эта ночь принадлежит только нам. Продолжайте же меня гладить, лаская все дозволенные и недозволенные места, а когда мне будет угодно, я просто возьму Вашу руку и положу ее между своих бедер.

Спите спокойно, Принчипесса.

Не помню, в какую часть тела кровь хлынула в первую очередь, когда я дочитал это письмо. Оттолкнувшись обеими руками от письменного стола, я откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул. Невероятно! В этом послании бесстыдства было больше, чем в обнаженной натуре Буше или любого другого художника. Я схватил бокал и залпом осушил его. Ни о каком сне теперь не могло быть и речи. Но и Принчипессе не знать покоя этой ночью, которая «принадлежит только нам».

Мой ответ будет похлеще. Я стану ее пылающей тенью и позабочусь о том, чтобы она до рассвета ворочалась в постели без сна.

Пальцы забегали по клавиатуре. Я писал, не поднимая глаз, пока наконец не нажал последнюю клавишу. Отправив ответ, я злорадно усмехнулся.

Тема: Рука… рука…

Carissima![25]

Не знаю, следует ли мне наказать Вас за возмутительный конец Вашего последнего письма. Я вне себя! «…я просто возьму Вашу руку и положу ее между своих бедер». Такие вещи не должны проходить безнаказанно, Вы обязаны дать своему любовному сопернику возможность парировать удар. И вот мое наказание: рука, которой Вы так умело управляли, еще покажет Вам, что такое страсть. Это я обещаю.