Ты мой выигрыш - [57]

Я еле успеваю поставить бокал на стол, как мой рот захватывают в плен. Максим больше не нежен. Он немного груб, но контролирует себя. Чувствую, как его тело дрожит, как напряжены мышцы. Я сама натянута, как струна. Макс хватает меня на руки и несет в комнату. И тут мне приходится удивляться снова. Комната, которую я занимала до этого, вся в свечах. Маленькие огоньки рассеяны по всему пространству. В горле ком, на глазах слезы… я забыла, каким он может быть романтиком. Наша первая ночь была на простынях с лепестками роз и зажженными вокруг свечами.

Максим укладывает меня на кровать и быстро освобождает от одежды, пытаясь не отрываться от моих губ. Я помогаю ему, раздевая его. Мы, как оголодавшие звери, как наркоманы, накидываемся на желанного, ничего не соображая. Пытаюсь коснуться его везде. Мне это надо, жизненно необходимо. Я его тело забывать начала уже. Его руки лихорадочно блуждают по мне. Он словно не верит, что снова со мной.

— Лиза, — хрипит Максим, зависая надо мной, — прости меня, любимая, но я не могу. У меня просто нет сил на прелюдию. Я тебя сейчас хочу… если не возьму — сдохну. Прости, родная моя…

— Возьми!

Я не успеваю договорить, как Максим резким движение ноги раздвигает мои ноги. Чувствую его возбужденный член рядом со своей изнывающей плотью, и чуть не кричу, чтобы поторопился — сама вся горю от желания. Резкий толчок, и Максим оказывается внутри меня. Мы замираем, потому что не верим оба, что, наконец, снова вместе, снова одно целое… Хватает пары секунд, чтобы понять — это реальность, долгожданная и безумно приятная. Максим больше не терпит. Его планку сорвало. Он начинает врываться в меня ожесточенно и быстро. И я с готовностью принимаю его напор.

Он терзает мои губы, кусает кожу шеи, шепчет какие-то слова, но я их не слышу, потому что полностью отдаюсь безумной страсти. Мне хватает пары минут, чтобы подойти к краю обрыва — очередной резкий толчок Максима и внутри меня взрывается атомная бомба, снося все на своем пути. Через пару толчков Максим следует за мной.

Мы лежим, тесно прижавшись друг к другу. Оба понимаем, что для нас ночь только началась, и это минутная разрядка, просто пробежка перед большим марафоном, но она слишком многое значит для меня и Максима. Мы вместе. Мы рядом. Мы снова единое целое.

Поднимаюсь на локте и заглядываю в самые любимые глаза на свете.

— Я люблю тебя, — говорю от всего сердца.

— Я люблю тебя, — вторит мне он.

Мы снова сливаемся в поцелуе, чтобы насытить наши сердца, тела. А поздно ночью, засыпая после безумного секса, я слышу, как он шепчет:

— Доброй ночи, моя тростинка. Осталось совсем чуть-чуть, скоро мы снова будем вместе, и наш ребенок будет с нами.

Что это значит? Он, что знает о Матвее? Сон слетает с меня мгновенно. Вскакиваю на кровати, он поднимается за мной.

— Что ты сейчас сказал? — мой голос спокоен, но я пристально смотрю ему в глаза.

Максим как-то весь теряется. Из глаз уходит то спокойствие, которое было до этого. Ему, словно, больно внутри.

— Лиза… только не переживай, — ему будто не хватает слов. — Наш ребенок… он не умер.

Произносит это и хватает меня за руки. Смотрит внимательно. Ждет реакции. А я не знаю, как поступить. Что мне сделать? Соврать? Но я не хочу больше лжи между нами!

— Максим, — улыбаюсь и прижимаюсь к нему, — я знаю, что наш ребенок жив.

— Понимаешь, я нашел врача, который у тебя принимал роды, — говорит он не слыша меня сперва, но потом резко отрывает меня от себя и чуть не кричит, — как это ты знаешь? Откуда?

— Я совсем недавно узнала, как раз перед болезнью. Нашла записку от бабушки. Она призналась, что наш ребенок жив.

Мы некоторое время смотрим друг на друга, получается оба знали и молчали? Не доверяли друг другу? Да, но теперь мы вместе и между нами больше нет тайн! Максим укладывает меня обратно на кровать, обнимает крепко и говорит:

— Врач сказал, что ребенка увез мой отец. Завтра я все выясню у него, и мы уедем за Матвеем.

Я не хочу отпускать его к отцу. Внутри какое-то нехорошее предчувствие. Оно лежит во мне приготовившейся к броску змеей и предупреждающе шипит.

— Макс, не ходи к отцу. Я знаю, где Матвей.

— Как? — он смотрит на меня полными глазами удивления.

В подробностях рассказываю ему, как узнала правду. Он слушает и не перебивает.

— Знаешь, — говорит он, после того, как я замолкаю, — я ведь все письма прочел, но фото среди них не было.

— Оно наверное упало куда-то, — говорю я и встаю с кровати.

Бегу в другую комнату, даже не одеваясь. Так и есть! Фотография лежит под диваном. Вытаскиваю ее на свет. Максим подходит и смотрит на снимок.

— Ты такая смешная в детстве была! — говорит он, улыбаясь.

А потом я переворачиваю фото и мы оба видим послание бабушки. Макс бережно берет снимок в руки.

— Как думаешь, — его голос дрожит, — мы сможем найти с ним общий язык? Он примет нас? Простит?

От его слов в горле ком встает, на глазах сразу слезы появляются.

— Я не знаю, — отвечаю я… и начинаю рыдать.

Максим обнимает меня, усаживает на диван. Мы так и сидим на нем долгое время. Голые, плачущие, Максим тоже плачет, но счастливые. Со слезами из нас, наконец, выходит все то плохое, что копилось годами. Мы не стесняемся друг друга. Мы очищаем свои души, сердца. Теперь у нас есть цель в жизни — наш малыш.