Ты - мое солнце - [13]

– Это не касается твоей профессии. Признайся, ты боялась, что я сделаю что-нибудь безрассудное.

– Боже мой, – сказала она, закатывая глаза. – Не надо трагедий. Я просто принесла ужин, потому что тебе надо поесть.

Он наполнил тарелку, поставил ее на стол и встал рядом, дожидаясь Мэдисон.

– Ладно, Адвокатиха, – сказал он, скрестив руки на груди. – Твоя работа – выбивать правду из свидетелей, а моя – арифметика. И с вероятностью девяноста девяти и девяти десятых процента могу сказать, что ты здесь потому, что испытываешь чувство вины.

Она бросила ложку и, побледнев, пристально уставилась не него.

– Почему я должна чувствовать себя виноватой?

– Потому что отвергла мою просьбу вести дело об имуществе Брэда Стивенсона.

Она закончила раскладывать еду по тарелкам и подошла к столу. Он обошел вокруг стола и подвинул стул, помогая ей сесть.

– Да, это правда. А еще я хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Ты был в таком отчаянии, что я просто не знала, на что ты способен.

– Я действительно в полном порядке, – сказал он.

– Вижу. Но разве некоторые мужчины не гоняют на бешеной скорости, когда чем-то расстроены? Я хотела убедиться, что ты благополучно добрался до дома.

– Ну, Мэдди, ведь есть такое удобное маленькое устройство, называемое телефон, – передразнил он ее.

– Мне нужно было тебя увидеть, – выпалила она. Ее искренние слова, идущие от сердца, бальзамом пролились на его израненную душу.

– Ну и как я выгляжу? – спросил он, встретившись с ней взглядом.

Ее зеленые глаза слегка расширились, а дыхание участилось. Неуверенным голосом она ответила:

– Ты выглядишь прекрасно. – Последнее слово вышло почти шепотом.

– Есть еще причина, по которой ты хотела меня увидеть? – предположил он.

Она достала и раздала вилки, ложки и ножи.

– Да, я хотела убедиться, что ты понял и согласен с причинами, по которым я не могу вести твои юридические дела.

Он был почти готов сказать, что понимает. Она объяснила, что бизнес есть бизнес, а проведенная вместе ночь не позволяет им вернуться к прежним деловым отношениям. Ему это совсем не нравилось, хотя он принял это. Но он заметил, что у нее был вид растерявшейся девочки, и понял, что нужно дать ей высказаться.

Он положил вилку на стол.

– Хорошо, я слушаю.

– Это касается моих родителей.

Он положил руку на сердце и поднял три пальца вверх, отдавая салют, как бойскаут.

– Клянусь, я никогда не причинял им никакого вреда, если ты намекаешь на это.

Она рассмеялась.

– Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто хотелось порассуждать немного о чувстве вины. И вообще, почему ты все принимаешь на свой счет? Тебе никогда не говорили, что ты слишком много о себе воображаешь?

– Эй, у меня душевный кризис, хитрюга. – Эта шутливая перепалка была ему очень приятна. Только с Мэдди он мог вести себя так. Сейчас ему это было необходимо. – Если ты пришла сюда, чтобы погладить меня по головке и поднять настроение, то у тебя это не слишком хорошо получается.

– Я должна рассказать тебе о себе, чтобы ты понял, почему я вынуждена отказаться вести твои дела. – Она сделала глубокий вдох. – Ты знаешь, что у меня есть брат, он на шесть лет старше меня. Мама была обязана родить его, как наследника. Он учился в школе, а она, вполне довольная, занималась своей жизнью, как вдруг обнаружила, что беременна.

– Тобой.

– Я однажды подслушала ее разговор с отцом и поняла, что появилась на свет случайно. – Она глубоко вздохнула. – Если использовать профессиональную терминологию, это было непредсказуемое, нежелательное событие, явившееся результатом халатности.

Неужели кто-то мог не хотеть ее? Что касается его самого, то Мэдди была просто необходима ему. Он понял это совершенно отчетливо, когда она отказалась работать на него.

– Так бывает, но это совсем не значит, что они не любят тебя, – протестующе заявил он.

На ее лице появилось странное выражение полунадежды, полуотчаяния. Черт побери, ему хотелось заключить ее в объятья и сказать ей, что он безумно хочет ее. Но ей это сейчас не нужно. Сдержав себя невероятным усилием воли, он не подошел к ней.

– Конечно, они тебя любили. Она пожала плечами.

– По-своему. Возможно. Но это означало, что я жила среди нянек и в школе-интернате. А теперь они живут на Восточном побережье, а я на Западном. Дело в том, что для меня очень важна моя карьера.

Она едва удержалась, чтобы не сказать, мол, это все, что у нее есть.

– Ты не обязана искать оправдание своей жизни.

– Да, я… – Она замолчала и сцепила руки так, что побелели костяшки пальцев. – Откуда ты знаешь?

– Я изучал психологию в колледже, чтобы не заниматься одной математикой. Это было предложение отца. – Вернее, Тома, поправил он себя мысленно. – Твоя ценность заключается уже в том, что ты живешь. Точка.

Она скрестила пальцы.

– Умом я понимаю, что ты прав. Но сердце говорит о том, что я должна сделать что-нибудь стоящее. Например, помочь людям, которые не могут позволить себя нанять адвоката. Я быстро продвигаюсь по службе. Чем более высокого положения я достигну, тем больше смогу сделать.

– Какое это имеет отношение к ведению моих дел?

– Мы не можем вернуться к той ситуации, которая существовала до… – она замолчала и на мгновение встретилась с ним взглядом, – той ночи. И мы не можем продолжать наши личные отношения. Никто из нас не хочет этого. Ты закоренелый холостяк.