Ты любишь науку или нет? - [13]
В классе стояла мертвая тишина. Сначала Витик почувствовал невыразимое облегчение от того, что дознания не будет, потом огорчение, что лопнул Эксперимент, а потом — стыд! Ясно было, что хитрый физик знает все, но почему-то не хочет устраивать разнос. Жалеет их, что ли? И Витик начал краснеть, краснеть и улыбаться натужной стыдной улыбкой, которую мама почему-то называла «собачьей». Он ненавидел себя за эту улыбку, но ничего не мог с собой поделать. Он исподлобья глянул на физика: тот, сунув руки в карманы джинсов, с интересом, даже сочувствием, смотрел на него. У Чучундры, как всегда, лицо было озабоченное, рот собран в плотный кружок, пучок на макушке осуждающе покачивался. Витик почувствовал, что еще немного — и он заревет, как Малька, и это будет ужасно. Он перевел взгляд на Фуню. Тот сидел все так же неподвижно, все так же уставившись в стол. И Витик опять окреп.
— Обещаем, — сказал он.
— Что обещаете? Отвечай всегда полной фразой, — в который раз повторила Чучундра.
— Обещаем, что не полезем в кабинет, как те, — мрачно ответил Витик.
Фуня кивнул.
— Вот и хорошо! — Физик подтянул рукава свитера, несколько раз провел растопыренными пальцами по волосам и пошел из класса. В дверях он оглянулся: — Александра Андреевна, значит, мы договорились?..
— Благодарите Бориса Львовича, — сказала Чучундра, когда физик ушел. — Я бы дела так не оставила. Но это лишний раз доказывает, что вы должны больше времени уделять учебе, жить жизнью класса, не ставить себя выше других…
Витик кивал, соглашался, пристыжено опускал глаза, но стыд, который едва не погубил их с Фуней, больше не возвращался.
— Зачем дал слово? — хмуро спросил Фуня, когда они шли домой.
Витик даже остановился:
— А как же иначе?! А ты не дал бы? Физик же все знал! Ты видел, как он скалился. И Чучундра все знала. Сам ведь кивнул, когда я давал обещание.
Фуня упрямо дернул головой:
— Ну и кивнул бы, как я, а слова не давал. А так Эксперимент погорел. Что теперь делать? Где взять такую машину? Ты не любишь науку!
— Что-о?! — взревел Витик. — А ты сказал бы им, что не согласен со мной и слово не даешь! И тогда имел бы право залезть в кабинет и провести Эксперимент без меня. Ну что?!
Фуня не ответил и отвернулся. Они стояли молча, глядя в разные стороны. Дул холодный влажный ветер. С темно-серого неба сыпал мелкий колючий снег и сразу темнел на мокром асфальте. Черные лужи казались шершавыми от набившейся в них снежной крупы. Мокрые деревья выглядели усталыми и несчастными. Шуршали в снежной каше колеса машин. Люди шли съежившись, глядя под ноги.
Фуня тронул Витика за рукав:
— Что же будем делать?
— Не знаю, — вяло ответил Витик. — Может быть, придумаешь что-нибудь другое?
Фуня выпрямился, лицо его стало надменным.
— С пути сворачиваешь? Трудностей испугался? Клятву забыл? Рано сдаешься! Завтра поговорим.
Он поднял воротник куртки и пошел к своему дому.
Витик заканчивал делать уроки, когда брат позвал его к телефону. Звонила Элька. Ласковым голосом она попросила Витика ненадолго выйти к ней во двор. Это было неожиданно и непонятно. У Витика скакнуло сердце и застучало в ушах.
— Зачем? — спросил он севшим голосом.
— Ну вы-ыйди! — протянула Элька.
Витик засуетился. Он торопливо натянул куртку, влез в сапоги и, невзирая на протесты мамы, с криком, что он только на минуточку по важному делу, вылетел из дому, застегиваясь на ходу.
Элька уже ждала. Она сидела боком на детских качелях и чуть покачивалась, отталкиваясь от земли тонкой длинной ногой. Ее здоровенная узкая собака водила за ней мордой вправо-влево, вправо-влево… Когда Витик подошел, Элька перестала качаться, склонила голову набок и спросила, правду ли говорят, что он чего-то там делал страшное и опасное и чуть не погиб? Витик совершенно обалдел и спросил только, кто ей это сказал. Элька опустила голову, помолчала и вдруг, глянув на него исподлобья, спросила:
— Это ты из-за меня, да? Не надо, я тебя все равно не полюблю, а ты будешь стараться меня завоевать, и с тобой что-нибудь случится. Инвалидом станешь… — И снова бросила на него быстрый внимательный взгляд.
Витик открывал и закрывал рот, не в силах хоть что-нибудь сказать. Элька смотрела на него и ждала. Ее волосатая собака перестала смотреть на хозяйку и тоже уставилась на него. Много бы дал сейчас Витик за яркий остроумный ответ, но опять в голову не лезло ничего, кроме «дура». Он и сказал наконец: «Дура, нужна ты мне сто лет!», понимая, что Элька после такого ответа только утвердится в своем мнении.
И точно, она даже не стала обижаться, только насмешливо хмыкнула, взяла за ошейник собаку и пошла к своему подъезду. А Витик поплелся к своему, злой до последней степени. Эх, попался бы ему сейчас скрипач Вова!.. Хотя он-то в чем виноват?
Настроение было хуже некуда, глаза бы ни на кого не смотрели, и Витик почувствовал облегчение, когда увидел, что вся семья сидит у телевизора. Шел какой-то детектив. Витику казалось странным, что всего полчаса назад он торопился сделать уроки, чтобы тоже его смотреть. Молча прошел он в их с братом комнату. Никто даже не отвлекся от экрана, только мама сказала, что на кухне ему оставлен стакан молока с пирогом, да брат проводил заинтересованным взглядом. Витик лег на свой диванчик и отвернулся к стене. Все разваливалось, все было плохо. Молнии взять негде — знаменитым теперь не стать. А если и найдешь когда-нибудь, где их делать, другой уже успеет опередить тебя. Бросить физику, заняться чем-нибудь другим? Фуня не захочет. Что ж, терять и физику и друга? Да еще эта Элька… Витик аж завертелся на своем диванчике от унижения и безысходности.
