Ты красива, поверь - [20]

Наконец глава была закончена. Эжени обнаружила, что мужчина, роковым образом вставший между ней и Оливером, был не кто иной, как граф Каннингем – тот самый человек, за которого решил отдать ее Генрих. Тот, которому король, по сути дела, ее продал.

Еле передвигаясь от усталости, Элинор встала и отодвинула машинку. Пора было подниматься в спальню. Девушке казалось, что она способна проспать целую неделю, но сил, чтобы куда-то идти, уже не было. Кроме того, здесь, в кухне было так блаженно тепло… Элинор свернулась калачиком в кресле у огня и почти сразу же погрузилась в глубокий сон.

Она спала так крепко, что не слышала ни щелчка включившегося электричества, ни шума подъехавшей машины, ни звука открывшейся двери.

Рей стряхнул ледяную кашу с волос и поморщился. Казалось, он катался по окрестностям целую вечность, раздумывая, как лучше поступить: вернуться в Бристоль или остаться. Наверное, следовало бы уехать, но, в конце концов, он все же не смог этого сделать – слишком многое зависело от его присутствия здесь. Хотя он до сих пор не знал, почему вообще решил ехать сюда за Элинор: то ли по дурости, то ли потому, что побоялся предоставить ее самой себе.

Рей направился в другой конец кухни, но внезапно остановился, увидев на столе пишущую машинку.

Подойдя к столу, он взял с него пачку листов, перевернул и стал проглядывать – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Глаза его неожиданно сузились. Рей пододвинул стул, уселся и принялся читать уже внимательно, не пропуская ни одной строчки.

Какое-то легкое движение за спиной заставило его отвлечься от рукописи. Обернувшись, он так и застыл, увидев спящую Элинор.

Во сне она свернулась калачиком, почти как ребенок. Пушистые светлые волосы вьющимися прядками падали ей на лицо… Вот только она давно уже не ребенок, напомнил себе Рей.

Элинор пошевелилась во сне, и ткань пижамной крутки обрисовала ее высокую полную грудь. Рей ощутил, как кровь прилила к его лицу, и тихонько выругался сквозь зубы. Да уж, тот еще ребеночек.

Что это с ним творится? Нахмурившись, он собрался отвернуться, но в это время Элинор снова пошевелилась и слегка потянулась, словно у нее затекли мышцы. У нее были красивые ноги – длинные и стройные, и когда она потянулась, пижамная куртка слегка задралась, открыв их во всю длину.

Ну, все, с него хватит, подумал Рей. Подойдя к креслу, он одним уверенным движением подхватил Элинор на руки.

Ее глаза распахнулись, удивленно взглянули на него, и девушка сонно произнесла:

– Бартон, что вы здесь делаете?

Потом глаза снова закрылись, и голова Элинор опустилась ему на плечо. Легкое дыхание щекотало ему шею, и к тому времени, когда Рей добрался до ее спальни, он уже с трудом переводил дыхание. Уложив ее на кровать, он уже собирался накрыть девушку одеялом, как вдруг обнаружил, что прядка ее волос запуталась в пуговице его пиджака. Шепотом проклиная все на свете, Рей принялся распутывать волосы.

У него так дрожали руки, что пришлось стиснуть зубы, чтобы заставить себя сосредоточиться. Пуговицы на куртке Элинор слегка разошлись, и сквозь щель ему был виден мягкий изгиб ее груди. Наконец Рей справился со своей задачей и напряженно выпрямился.

Спустившись вниз, он взялся за недочитанные страницы. Так вот как она назвала его – Бартон. И, конечно, изобразила грубым мужланом. Прочитав еще несколько страниц, Рей прервался. На его губах играла улыбка.

– Вот, значит, как это было задумано! Хмм… Очень неглупо.

Дочитав до конца, он аккуратно сложил листы в стопку, затем отыскал чистый лист и ручку.

«Блестяще! Мне очень понравилось», – размашисто написал он и положил лист поверх рукописи.

В свою спальню он летел, перескакивая через две ступеньки. Похоже, он все-таки принял правильное решение, приехав сюда.

Интересно, вспомнит ли Элинор, что она ему сказала, когда проснется? Что-то сомнительно. Рей снова улыбнулся и открыл дверь своей спальни.

5

«Когда это я умудрилась сюда подняться?» – сонно недоумевала Элинор, открыв глаза. Последнее, что она помнила, было то, как она забралась в кресло.

Подняв глаза, Элинор обнаружила, что в спальне горит свет. Что ж, хорошо, хоть электричество дали. И тут она вспомнила, как вчера работала до изнеможения, пока, наконец, не смогла заснуть.

И еще – Рей уехал.

В душе Элинор появилось острое чувство пустоты, и она тут же на себя разозлилась. С какой, стати она так переживает? Радоваться надо, что он больше не будет стоять над душой. Но Элинор почему-то не радовалась. Она поглубже зарылась в одеяло, стараясь справиться с растущим чувством страха.

Ей вовсе не нравились собственные ощущения. В ее жизни не было места для глупых детских мечтаний. А как же ее воля, которую она культивировала в себе все эти годы, приучаясь вовремя останавливаться?

Останавливаться? Перед чем? Перед желанием, чтобы Рей Парриш был рядом? В ее объятиях?

Ну, уж нет!

Этот беззвучный протест болью отозвался в ее душе. Что она с собой делает? Рею она на дух не нужна. Ну, подумаешь, сказал ей пару комплиментов, это для него в порядке вещей. А она от этого так разволновалась, словно… в общем, как женщина, слишком долго скрывавшая свою чувственность и вдруг обнаружившая, что больше прятаться от себя не в состоянии.