Ты - [10]

– Можно?

Киваешь.

Крепко завязываю шнурки двойным узлом, как в детстве учила меня двоюродная сестра. Когда в тоннеле раздается гул приближающегося поезда, ты перестаешь дрожать и уже не выглядишь такой испуганной. И незачем говорить, что я спас тебе жизнь. Это и так видно по твоим глазам и грязной потной коже. Двери открываются, но мы не заходим. Естественно.

* * *

Таксист сначала не хочет нас брать. Я бы на его месте не взял. Близость смерти оставила отпечаток на наших лицах. Ты вся грязная. Я на контрасте с тобой неприлично чистый. Странная парочка.

– У меня… – Ты в сотый раз перебираешь произошедшее. – У меня и так был тяжелый день, а тут еще эта песня… Я, наверное, выглядела чокнутой.

– Сумасшедшей.

– Нельзя же мириться с таким безобразием. Надо было жестко сказать ему: «Хватит!» Лучше сдохнуть, чем жить в мире, где грязный бомж без конца распевает песни… загрязняя общественную среду.

Ты вздыхаешь, а я еще больше люблю тебя за то, что ты норовишь представить свой срыв как борьбу с бесхребетной толерантностью. И мне нравится играть с тобой.

– Ты здорово перебрала.

– Я и трезвой повела бы себя так же.

– А если б он пел Роджера Миллера?

Ты смеешься, хотя и не знаешь, кто это такой, – мало кто из нашего поколения знает. Смотришь на меня, щуришься, потираешь подбородок и спрашиваешь (это уже четвертая попытка – да-да, я считаю):

– Работал летом на пароме?

– Неа.

Ты уверена, что мы где-то раньше встречались. Уже были варианты: в колледже, в магистратуре, в баре в Уильямсберге – и теперь на пароме.

– Но я точно тебя знаю. Лицо знакомое!

Я пожимаю плечами, ты не сводишь с меня глаз – так приятно.

– Это из-за стресса: просто я в нужный момент оказался рядом.

– Да, рядом… Повезло мне!

Не стоило отворачиваться на этих словах, и в голову ничего не идет, и водитель, как назло, неболтливый попался.

– Что ты в метро-то делал?

– Ехал с работы.

– Ты бармен?

– Типа того.

– Прикольно. Болтаешь с посетителями, слушаешь всякие истории…

– Ага, – бормочу я и вовремя спохватываюсь, чтобы не ляпнуть: «А ты пишешь истории».

– Расскажи что-нибудь интересное.

– Интересное?

Ты киваешь, а я хочу тебя поцеловать. Хочу пустить свой «поезд номер ноль» по твоим рельсам, проглотить тебя целиком, хочу трахать тебя, пока мрак нью-йоркской окружной не поглотит нас обоих. Внутри слишком жарко, снаружи слишком холодно. Пахнет уличной едой и минетом. За окном ночь и Нью-Йорк. Единственное, что я хочу сказать, – «люблю тебя», поэтому молчу и тру подбородок.

– Ну даже не знаю, трудно выбрать…

– Слушай, – перебиваешь ты, сглатываешь, кусаешь губу, краснеешь. – Только не пугайся и не считай меня психопаткой, но я соврала… Я помню, где мы встречались.

– Да?

– В книжном магазине.

Ты улыбаешься той самой улыбкой, как у Натали Портман, а я делаю вид, что не помню.

– Мы говорили про Дэна Брауна.

– Про него только ленивый не говорит.

– Про Полу Фокс, – продолжаешь ты, трогая меня за руку.

– А-а-а, – сдаюсь я, – помню, Пола Фокс и Сполдинг Грей.

Ты хлопаешь в ладоши и чуть не кидаешься меня целовать, но спохватываешься, отодвигаешься и скрещиваешь ноги.

– Думаешь, я маньячка? У тебя, наверное, в день перед глазами по полсотни девушек проходит.

– Нет, что ты!

– Спасибо.

– За смену я болтаю как минимум с семьюдесятью девушками.

– Ого!.. Ты ведь не считаешь меня навязчивой психопаткой?

– Нет, конечно.

В школе учитель биологии говорил нам, что не стоит смотреть в глаза человеку дольше десяти секунд подряд, если не хочешь его напугать или соблазнить. Я смотрю и считаю – думаю, ты догадаешься, чего я хочу.

– А в каком баре ты работаешь? Зайду как-нибудь к тебе выпить.

Я не стану осуждать тебя за меркантильность. Хочешь отправить меня во френдзону, чтобы я таскал тебе книжки и угощал виски с рассолом?

– Просто друга подменял. Так-то я в книжном работаю.

– Бар и книжный… Круто!

Водитель заруливает на парковку в Вест-Виллидж.

– Ты здесь живешь? – спрашиваю я, и тебе нравится мой восхищенный тон.

– Ну да. Там, за углом.

– Бэнк-стрит. Не хило.

– Я наследница.

– Чья?

– Английских лордов.

Дерзишь, другая стала бы выкручиваться.

Машина останавливается, ты копаешься в сумочке в поисках телефона. Он лежит на сиденье между нами, почти вплотную ко мне.

– Вечно куда-то пропадает…

Вдруг – стук снаружи. Я вздрагиваю. Какой-то придурок ломится в машину. Бенджи! Ты перегибаешься через меня и открываешь окно. Я чувствую твой запах. Рассол и сиськи.

– Бенджи, это мой спаситель!

– Молодец, чувак. Гребаный Гринпойнт. Вечно там что-то случается.

Он поднимает ладонь, чтобы дать «пять», я подставляю руку, ты ускользаешь от меня, и все идет к черту.

– Я, похоже, потеряла телефон.

– Опять?! – цедит Бенджи, отходит от машины и закуривает, ты вздыхаешь.

– Не думай, он не бездушная скотина, просто… я действительно все время его теряю.

– Дай мне свой номер. На случай, если телефон все-таки найдется.

– Ну да, – киваешь ты, отодвигаешься от меня и чего-то ждешь. – Записывать будешь?

Конечно, буду, но… не могу. Я уже сунул твой телефон себе в карман, туда, где лежит мой. На ощупь я их не различу. Получится некрасиво, если я вдруг вытащу твой вместо своего.

– Сколько тебя ждать? – кричит Бенджи.