Ты, главное, пиши о любви - [62]

Сидела я так, сидела, и, наконец, Ирмушка моя пришла. А я всегда вслушиваюсь в лес, но понять, откуда появится, не выходит – ошибаюсь.

Все хорошо: и зайцы, и волки целы.

Вы поняли – главное в письме: Ирма, заяц, след, снег, погоня, моя тревога, возвращение Ирмы, как жадно она ела снег, живой заяц, живая Ирма, наша любовь к Марине – и лес. Заснеженный, чистый, сосновый, из-под снега мох, брусника и черника.

11 января

Бугрово

Юля – Марине

…Примчалась, и давай поскуливать, может быть, из-за вины передо мной, – понимала, что я волновалась за нее! Облизала лицо мне, руки. А дальше – рассказ в игре. Прыжки, носилась на поводке по кругу. Было видно – довольна! Охота! Погоня! Волку нужно! Но слишком тревожно за нее.

А по следу шла четко, правильно. Мы на следующий день с Вероникой специально прошли по ее следам, смотрели. Заяц ее обманывал, а она понимала все. Просто устала от волнения. Мой волчий ангел.

12 января

Москва

Марина – Юле

Да, Юлька, целое происшествие. Я тебе сопереживала, знаю – как это происходит: вжжух – и нет зверя, скрылся в лесу. Лакки у меня частенько уносился и растворялся в деревьях и ветвях, пролетая над снегами, так что и следов не оставлял. А ты стоишь и не знаешь – увидишь ты его когда-нибудь или уже никогда?

Поздравляю, что Ирма вернулась.

Это огромная радость.

А я в Переделкине – Сережа полетел на книжную ярмарку в Китай. А наш трехлетний Илюша прибыл в Дом творчества и уже сообщил мне, что собирается писать «поему». Откуда ему в голову взбрело? Именно поэму! Видимо, тут что-то витает в воздухе.

15 января

Бугрово

Юля – Марине

Мариночка, вести с метельных полей! У нас намело, так намело! Ходим с Гаммой по свежачку, рыхлим, тревожим снег. Но травы летние еще торчат высоко, и Гамма хватает сухие стебли, жуя на ходу. Снег сыплется ей на спину с елок и, как сказал тут наш окрестный поэт, «морозной пылью серебрится…».

Ирму я с поводка не спускаю, потому что каникулы, и волченька нервничает от всяких встреч. Она катается и играет на снегу. Лицо у меня, бывает, замерзнет от ветра или дождя со снегом, Ирмушка вылижет, согреет. А я глажу волчий, доверчивый, шерстяной живот.

Мы выросли, и на прогулках она по-волчьи серьезно метит территорию, я понимаю, что это суровый закон волков, потому что на присутствие собачьих чужаков мы реагируем загривком, поднимая и настораживая шерсть на спине.

У Ирмы тоже, Марина, была елка, она провозила ее по всему вольеру, оборвала нижние ветки, но, в общем, довольна. Елка валяется у входа в дом-логово.

У Хидьки тоже все хорошо.

Косули, яки – работы много. Аисты мои сейчас в тепле.

Самсон, как ни зайду, перебирает клювом на мне одежду. Каждую пуговицу подержит – своим мощным клювом. Перебирает клювом мои пальцы, шнурки на кедах. Все поправит (воротничок), если что не так. Аккуратист. Внимательные глаза. Любую пылинку видит. И я перед ним, как рядовой солдат в строю, стою навытяжку.

Вечером устану или задумаюсь, выйду на улицу подышать, тихо, луна, снег, следы от моих шагов дневных, и больше ничьих следов, Марина.

19 января

Бугрово

Юля – Марине

Марина, привет Илюше! И всем, всем, всем. Покажите ему на картинке волка – доброго! – и скажите, что у вас – у нас – есть знакомый волк, и пусть Илюша никого не боится, мы свою стаю защитим!

И еще, если увидите там, на лыжах, снежное поле с торчащими травами, холмы, холмы, косогоры, снежный лес, и по полю, а потом и по лесу, идет лошадь, вихляя немного задом на рытвинах, снежных кочках, и ее всадника тоже заносит снегом, то знайте, что это мы.

А вечером при ясной луне и звездном небе, если услышите волков – Марина, вы вообще слышали волков, в Уголке Дурова они выли? – не сравнить с собаками! – такая, Марина, сила здесь, прямо чувствуешь, как она, волчица моя, поднимает голову, и звук идет и идет по ее шее. Такая тут густота, которую с чем и сравнить не знаю.

Тягучий, мощный вой, такая вдруг Элла Фитцжеральд и Луи Армстронг, только не «Саммертайм», а «Go down Moses».

Помню, впервые оказалась рядом с воющей Ирмой. И подыгрывать ей, подвывать не стала (и никогда вообще в жизни так не делала, это все равно как повторить полет журавля или гусиный пробег, когда один разлет и взмах крыльев ого-го, и еще тебе гусь наподдаст крылом). Ирма воет, а я сижу с ней, и самое сокровенное – могу приложить ладонь к ее шее и почувствовать эту вибрацию и мощь.

Это ведь глубинное чувство, природное древнее звучание – волчий вой. Как треск огня, гул ветра, шум деревьев, крик журавлей – одно из настоящих звуковых таинств. Очень цельных и корневых. Хотя если бы я услышала вой чужих волков, я бы, конечно, испугалась. Это не шуточная вещь.

И вот, когда вы услышите вдруг волчий вой, вдруг это случится ночью или вечером, когда Лёня на плече понесет свою луну, то знайте, что вам подпевает волк, потому что он тоже любит джаз.

23 января

Бугрово

Юля – Марине

Марина, у нас снег, снег, снег. С Гаммой идем по лесу и собираем «лавины» снега с веток. Сосновые, еловые ветки, срывают «шапки» при виде нас, как крестьяне при встрече с барином.

Сегодня выходной день.

У животных и у меня выходной.

Я так много на улице остальные дни, что выходной вот так и просиживаю дома, у окна. Пишу, читаю, слушаю музыку.