Твоя звезда - [50]
Старик помолчал, терпеливо разламывая и подкладывая бересту. Степа тоже молчал, оглядывая комнату. Чудеса. Человек сам, топором и пилой построил дом и живет в нем. Как будто не было целого века технического прогресса… Степа заметил в углу красное знамя, рядом висело несколько полок с книгами. Книги стояли и лежали везде – на полу, на самодельной этажерке, стопка – на полу у кровати.
– Живу и живу, – продолжил Семен. – Ко мне сначала привязывались, а потом отстали, вот, смотри, что у меня есть… Дали мне… для собственного спокойствия… Если их вдруг кто спросит: «Кто это там такой у вас живет?» А они р-раз и разрешение им предъявят! – Старик довольно ловко, не охая, приподнялся с корточек и взял с полки какую-то бумагу в рамке.
«Разрешено временное проживание в палатках и других самодельных жилищах…» – прочитал Степа.
– Что это? – удивленно поднял он глаза на старика.
– Я бы и без их разрешения жить здесь стал. Или не здесь. Ушел бы еще дальше, где совсем цивилизации нет. Мне среди них места нет. Я не согласен. И я всем так и сказал. Меня не спросили, когда страну ломали. И когда дочь моя в такой разгул в столице пошла, что себя потеряла. Кто она теперь, где, с кем, мы и не знаем с ее матерью. Такие вот дела.
– Она жива? – осторожно спросил Степа.
– Жива, – коротко ответил старик и не стал продолжать. – Давай чаю. Будешь?
Степа кивнул. Если бы здесь была связь, он бы позвонил или написал матери: «Спасибо, мама. Это то, что мне было нужно». Но связи не было, и слова эти пришлось сохранить в душе, чтобы потом не забыть поблагодарить мать. Тоска, которая постоянно наваливалась на него уже несколько месяцев хотя бы раз в день и до конца никогда не уходила, совершенно отошла от него. Степе вдруг показались такими странными его мысли о бессмысленности всего… А ведь он толком еще и не поговорил со стариком. Просто столкнулся с совершенно другим миром, в котором другие законы и другие ценности.
Семен поставил чайник на печь, в которой уже хорошо разгорелись дрова.
– Вы без электричества обходитесь? – спросил Степа.
Старик улыбнулся.
– Не совсем. Мне тут одни люди привезли генератор. А другие – солярку. Я включаю иногда, заряжаю телефон, компьютер… и там… что еще нужно… Связь здесь телефонная слабовата, Интернет ловит плохо, но вон в том углу получше, я себе антенну с усилителем сделал. Если что надо, я хожу в соседний поселок, раз в месяц приблизительно. Натуральным хозяйством не проживешь. Да и государство бандитское мне пенсию как-никак на десять поделило и десятую часть выплачивает. Остальное бедным министрам собирает в котомку, чтобы детям их веселее было за границей гулять.
– А сколько километров до поселка? – спросил Степа, поскольку совершенно не знал, как поддерживать такие разговоры о пенсии, министрах и политике.
– Около шестидесяти. Машина у меня в городе осталась. Жена не водит, машина ржавеет во дворе. А здесь на моей застрянешь, даже летом, смысла нет. Вот, телегу сделал. – Семен показал на двор, где на самом деле стояла хорошая новая телега. – Да лошади пока нет. Лошадки теперь сто́ят как автомобили. Так я, если надо что, до дороги иду, там два раза в день автобус ходит. А то и на попутке доеду. У меня уже тут все свои – и водители автобусов, и милиция местная.
– Полиция… – машинально поправил Степа.
– Это у вас, у тех, кто всё принял, что с вами сделали, – полиция, сынок. А у меня – милиция. Меня не спросили. А я – не согласен. И не буду принимать. И поэтому здесь живу, чтобы они – там!.. – старик потряс кулаком, глядя наверх, – …знали, что есть такой Семен Калашников, который с их режимом не согласен. Не принял его. Остался в Советском Союзе.
Степе показалось, что старик не очень уверенно это говорит. Он с сомнением посмотрел на Семена.
– Что? – спросил тот. – Думаешь, спятил я? Нет. Я всё понимаю. Союза больше нет. Давно уже. Разбили, осколки собрали и выбросили. А у меня тут, считай, – анклав. Советская власть на территории одного, отдельно взятого двора.
– В чем она выражается? – спросил Степа.
– Да ни в чем, – усмехнулся Семен. – В болтовне. Ты ведь так думаешь? И все так думают. Просто закон – он где? Внутри каждого. Вот внутри меня остались правда и закон того времени и того строя. Ты, кстати, как ко всему относишься?
– К чему?
– К прошлому, к настоящему… За кого? За царя? За монархию? За олигархов? Или с новыми красными бегаешь, которые на тех же машинах на митинги подъезжают, что и олигархи?
– Да я… – пожал плечами Степа. – Я вообще ни за кого. Я политику не люблю.
– А ее нельзя любить или не любить. Можно закрыться с головой, спрятаться. Она – вокруг тебя, политика.
– Не знаю… Я ее не ощущаю. Живу и живу.
– Как сорняк ты, значит, живешь!.. – рассердился Семен. – Даже мухи в политике разбираются!
Степан усмехнулся.
– Что ты лыбишься? – продолжал старик. – Муха знает, когда ты убить ее хочешь, а когда просто мимо идешь. И прячется, когда надо. Это и есть политика. Чашки давай, бери себе большую, а моя вот… И стаканы доставай, из шкафчика…
Степа открыл дверцы удивительного шкафчика. Видно было, что он собран из разных частей, одна дверца прикручена проволокой. Степа неожиданно вспомнил, как он пытался обустраивать свою новую квартиру, которую купил после съемок и которую у него теперь отобрали за неуплату кредита. Они ездили с Верой в мебельные салоны, Вера выбирала кровать, со значением посматривая на Степу, мягонько смеясь, наконец выбрала – огромную, с одной стороны закругленную, дорогущую кровать из редкой породы дерева. Степа только сейчас понял, что цена этой кровати – это приблизительно три года материнской зарплаты. Понять он это мог и тогда, но мысли в ту сторону как-то не шли.
Ее жизнь похожа на сказку, временами страшную, почти волшебную, с любовью и нелюбовью, с рвущимися рано взрослеть детьми и взрослыми, так и не выросшими до конца.Рядом с ней хорошо всем, кто попадает в поле ее притяжения, — детям, своим и чужим, мужчинам, подругам. Дорога к счастью — в том, как прожит каждый день. Иногда очень трудно прожить его, улыбаясь. Особенно если ты решила пойти работать в школу и твой собственный сын — «тридцать три несчастья»…Но она смеется, и проблема съеживается под ее насмешливым взглядом, а жизнь в награду за хороший характер преподносит неожиданные и очень ценные подарки.
«Маримба!» – это пестрая мозаика увлекательных, нежных и трогательных историй. Жизнь маленькой московской семьи, в которой есть только мама и дочка, наполнена светом, юмором и теплом. Дочка растет, влюбляется в первый раз, становится взрослой, а мама мудреет и, отдавая всё дочке, в глубине души не перестает надеяться, что ее затянувшееся одиночество не вечно.
…Тот Новый год она встретила в трамвае. Ехала и смотрела на тихо падающие снежинки, на совершенно безлюдные, как во сне, улицы, и думала: что бы такое загадать, когда часы на Спасской башне станут бить полночь, чтоб у судьбы был хоть какой-то шанс исполнить ее желание. Не загадывать же, чтобы Комаров к ней вернулся…Она бы сама вернулась в то время, когда он был рядом, она — глупа и счастлива, а на стене у нее еще не висела картина, на которой изображена повозка, а в ней — женщина. Повозка никуда не едет, потому что лошадь стоит на крыше повозки и вместе с женщиной смотрит назад.
Успешная столичная журналистка Лика Борга привыкла сама справляться и с трудностями, и с одиночеством. Но в результате аварии она приобретает удивительный дар, начинающий неуловимо менять ее жизнь.Как не потеряться в огромном равнодушном мегаполисе? Судьба предлагает Лике очень неожиданный рецепт: не хочешь быть одиноким – услышь другого. И дальше – вмешайся, помоги, возьми на себя часть его боли и проблем. И твой мир наполнится теплом, светом… и любовью!Увлекательный роман московской писательницы Наталии Терентьевой – удача для всех, кто выбирает хорошую прозу, ценит легкий и ироничный стиль, меткий психологизм и завораживающие повороты сюжета.
Обжигающая, чувственная история первой любви, первой страсти, ошибок, кажущихся непоправимыми, острого разочарования, бессмысленного предательства.Детство кончается, когда по-настоящему влюбляешься или когда разувериваешься в своих первых, таких сильных чувствах?Два подростка из одной московской школы и двух совершенно разных миров влюбляются друг в друга. Оба – хорошие, умные, красивые, талантливые. Но есть препятствие, и оно кажется непреодолимым…
Иди к мечте наперекор всему, и она обязательно сбудется, – этому веришь в юности. И бросаешь привычную жизнь, и бросаешься в яркое, необычное, сверкающее. Театр – что может быть чудеснее? Для Кати – именно так. Больше всего она хотела быть актрисой. И вот – у нее есть сцена, кумиры всей страны стали ее преподавателями, и – главное – она встречает любовь, яркую и невозможно прекрасную. Те, кто ее окружает, живут в другой реальности, где можно все – легко дотянуться до звезд, взлететь и разогнать тучи над головой любимого человека, нарисовать в пасмурном осеннем небе солнце.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
…В этом взгляде было все. И любовь, и жалость, и нежность, и еще что-то, чему нет слов, потому что это больше слов. Наверное, это то чувство, которое даже не вмещается в слово «любовь». Ты умная и красивая, молодая и полная сил, энергии, желания изменить мир к лучшему, и тот, кого ты любишь, знает, как это сделать. Ведь это означает, что он создан для тебя, а ты для него? И не важно, что ты не одна его любишь. И не так важно, что совсем недавно он был женат. Но теперь он свободен и одинок. Рядом с ним – пустое место.
Любовь и нелюбовь, одиночество и обман, поиски смыслов, без которых нет завтрашнего дня, – этим наполнена непростая жизнь семнадцатилетней девушки, выросшей в детдоме и пытающейся отстоять свое право быть счастливой.