Твоя - [31]
Подъехали к отелю с почасовой оплатой на улице Монро, и они вошли туда. Эрнесто и Чаро. Я немного подождала, потом обогнула квартал. Проехала мимо входа в отель. Сделала еще один круг. Поискала подходящее место, где могла бы поставить машину. Близко, но не слишком. Припарковалась в трех кварталах, на тихой улочке, параллельной улице Монро. Рядом с кирпичным домиком и столярной мастерской, которая явно нуждалась в покраске. Я вышла из машины, прихватив с собой сумочку. Прогулочным шагом двинулась к отелю. Приблизилась к двери и заглянула внутрь. Администратор сказал мне, что одиноких женщин они не обслуживают. Я ответила, что хотела бы помастурбировать в свое удовольствие. «Нет, к сожалению», — ответил мне прыщавый сеньор. Я вышла на улицу. Посмотрела по сторонам в поисках мужчины, с которым могла бы войти в отель. Настоящее безумие. Я сразу же отбросила эту мысль. Иногда просто сносит крышу, и ты можешь придумать все, что угодно. Или даже сделать. Нет, заходить туда вместе с кем-то — плохая идея. Я переместилась на стоянку. Никто меня не заметил. Увидела там автомобиль Эрнесто. Попробовала открыть дверцу. Ключ был в замке зажигания. Я прекрасно помнила шестой и седьмой пункты своей схемы, но пока не понимала, как их осуществить. Тут я задумалась. У меня было достаточно времени на размышления. Мне захотелось что-нибудь сделать, не думая, все равно что. Я спустила левое переднее колесо. И успокоилась. Стало ясно, что механизм запущен и, значит, все сработает. Я встала между стеной и багажником автомобиля Эрнесто. Подождала. Подумала о Лали, о том, что она с этим не справится. Подумала о маме — она будет очень злиться на меня. Подумала об Эрнесто. И сразу же попыталась выбросить его из головы. Не стоит мне думать об Эрнесто. Он этого не заслуживает, сукин сын. Я подождала. Надела перчатку. Еще подождала. Послышались шаги. Было ясно, что это они, но я не вышла из укрытия. Открыла сумочку. Подошвы ботинок Эрнесто шаркали где-то в метре от меня. Это его привычка, он всегда при ходьбе чуть волочит ноги. И каблуки у него очень быстро снашиваются с внешней стороны.
Затем эти знакомые шаги раздались с другой стороны. Эрнесто открыл дверь Чаро. Она села в машину и опустила стекло. Я ничего не видела, только слышала, но все было ясно. Я же знала его больше двадцати лет. Эрнесто обогнул автомобиль спереди и прошел к своей двери. Выругался и пнул ногой спущенное колесо. Снял с него колпак и швырнул к себе на сиденье. Пинком закрыл дверь. Пошел к багажнику. Я стала двигаться вперед. Пригнувшись. Эрнесто не видел меня за открывшимся багажником. Я знала, что на то, чтобы достать из багажника запасное колесо, ему потребуется не меньше двух минут. Эрнесто все делал очень тщательно и неторопливо. Я подошла прямо к окну, за которым сидела Чаро. На моем месте. За багажником Эрнесто ничего не видел. Она взглянула на меня. Я воспользовалась этим и тут же прицелилась в нее. Она перепугалась, она, со своей шикарной грудью и длинными темными волосами. Настолько перепугалась, что даже не могла закричать. Я нажала на спусковой крючок и проделала в середине ее лба отличную дырочку, из которой полилась тонкая струйка крови. Револьвер с отпечатками пальцев Эрнесто я закинула на заднее сиденье и побежала прочь. Я знала, что Эрнесто на несколько секунд будет парализован страхом и только потом сможет хоть как-то отреагировать. Точно как тогда, услышав, что я беременна. Он таков, и с годами это не изменится. Даже если завести любовницу на пятнадцать лет моложе себя.
Я не оглядывалась.
Может быть, Эрнесто меня заметил. Заметил со спины бегущую женщину с прямыми каштановыми волосами до плеч.
38
— Полные имя и фамилия.
— Лаура Перейра.
— Возраст?
— Семнадцать лет.
— Нам нужно сообщить данные для регистрации.
— …
— Имя отца.
— У нее нет отца.
— А ты, как указывать твоих родителей?
— У меня их нет.
— Хочешь сказать, что ты одна на белом свете?
— Нет, у меня есть дочь.
— Нам нужны данные для регистрации.
— Делайте что хотите.
— Хочешь с кем-нибудь связаться?
— А разве вы ее сами не зарегистрируете?
— Как хочешь, если у тебя никого нет…
— …
— Подождите, вы не могли бы записать номер?
— …
— …
— Диктуй.
— Восемьсот двадцать пять восемьдесят три восемьдесят три.
— Восемьдесят три восемьдесят три.
— Сообщите им, что родилась Гильермина.
— Хорошо.
— …
— …
— Спасибо.
— …
— …
— Прелестная толстушка, да?
— Да, красавица.
— На кого она похожа?
— Ни на кого, к счастью, она ни на кого не похожа.
39
Я иду по улице Монро и все слышу крики Эрнесто. Еще через три квартала к ним присоединяется звук полицейской сирены. Я спокойна. Спокойна впервые за много месяцев. Солнце светит мне прямо в глаза. Темные очки я уже где-то потеряла. Прекрасный день. В такой день со мной не может случиться ничего плохого. Я не знаю, как закончится эта история. Никто не может знать. Думаю, что меня разыщут. Никто не может скрываться всю свою жизнь, сколько париков ни надевай. Рано или поздно ты совершишь ошибку, и тогда все на тебя накинутся. Но я спокойна. Спокойно у меня на душе, а это самое главное. У телефонной будки я останавливаюсь и звоню маме. Та, как всегда, осыпает меня упреками. Не дает мне и слова сказать. Я ее прерываю — не знаю как, но я умудряюсь прервать ее речь. Рассказываю ей обо всем, но она мне не верит. Не верит, что я способна на это. Заставляю ее пообещать, что она позаботится о Лали. Это было последним нерешенным вопросом. Я испытываю большое облегчение. Ведь я знаю, что мама, несмотря на все свои недостатки, умеет создать ощущение семьи. А это очень важно для девочки такого трудного возраста, как Лали. Что же до Эрнесто, то с нашим браком покончено навсегда. Мы перешли через точку возврата. Теперь каждый сам за себя, каждый пытается по-своему справиться с ситуацией. Тут я тоже спокойна. Наше правосудие немного подслеповато, и мне пришлось купить ему очки. Возможно, линзы немного кривые, и теперь все несколько запуталось, но это все же лучше, чем ничего. Вернее всего, в конце концов меня посадят за убийство Алисии, а Эрнесто — за убийство Чаро. Пункт номер шесть: убить ее. Пункт номер семь: подставить Эрнесто. Я разорвала свой план на множество мелких кусочков и развеяла их по ветру. Бумажки разлетелись в разные стороны. Какая разница, кто кого убил? Ведь каждый из нас совершил по одному убийству. Разве мы не заслуживаем одного и того же? Все ясно. На суде мы с Эрнесто сможем заявить, что невиновны в том, в чем нас обвиняют, но не скажем, что абсолютно невиновны. На самом деле невинных не бывает. Все мы ходим под Богом. Алисия, Чаро, Эрнесто, я. От того, кого именно ты убил, ни приговор, ни наказание не изменятся. Только вина. Я бы не смогла решиться на убийство Алисии. Тем более на убийство Эрнесто, отца моей дочери.
У современной аргентинской писательницы Клаудии Пиньейро есть поклонники в разных странах, ее читают на разных языках. Успеху Пиньейро способствует и то, что ее лучшие книги были экранизированы, в том числе романы «Твоя» и «Вдовы по четвергам». Действие «Вдов по четвергам» (роман удостоен премии «Кларин», жюри которой возглавлял нобелевский лауреат Жозе Сарамаго) происходит в «элитном» поселке, расположенном недалеко от Буэнос-Айреса. Здесь живут богатые, уверенные в себе и в своем будущем люди. Здесь они создали для себя «зеленый рай», отгородившись от остального мира высоким забором.
История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.