Твоя невеста из преисподней - [55]

– Ты не одобряешь таких связей? – хихикнула Марина.

– Идемте, – недовольно бросила я, решив, что на этом этапе с меня хватит шокирующих новостей.

Тяжелое молчание повисло между нами. Мы продолжили путь, думая каждый о своем. Где-то вдалеке раздался вой полицейской сирены, из темной арки панельного дома долетело эхо глухих ударов. К страху увидеть Асмодею прибавился обычный страх опасности. Инстинкт самосохранения заглушил во мне возмущенный голос морали, и я схватила Флориана за руку, вцепившись в его ладонь так крепко, как только могла. Он ответил на мое прикосновение, нежно погладив большим пальцем мою руку. Мысль о Егоре пронзила сознание, но я не смогла совладать со своим страхом и оставила свою ладонь в руке Флориана.

Наконец, обогнув дорожные заграждения, мы оказались у входа в здание рынка. Вывеска на переднем фасаде крыши, напоминающей шатер шапито, гласила Marche aux puces de St-Ouen. Ни одно окошко в здании не светилось огнями, ни звука не доносилось за его стенами. Казалось, внутри нет ничего и никого.

– Нам нужен раздел антиквариата, – важно заявил Флориан, – рынок Дофин. Обогнем рыночный комплекс, вход с улицы Розье.

Я недовольно выдохнула. Мои мечты о том, чтобы, наконец, покинуть неспокойную улицу, пришлось на время отложить.

Через несколько минут мы оказались на мощенной булыжником узкой улочке, сияющей вывесками о кошерной пище.

– Еврейский квартал? – спросила я.

– Да.

Мы остановились возле одной из таких дверей. Флориан нехотя отпустил мою руку и постучал в дверь, выдерживая определенный ритм.

Дверь со скрипом открылась, и в образовавшуюся щель просунулось сухое и сморщенное лицо – мужчина это был или женщина, я не могла разобрать.

– Кто такие? Что нужно? – просипел человек.

– На кастинг к продюсеру Монселье.

– Пароль принят. Входите.

Мой слух уловил металлический лязг цепочки, затем противный скрежет ржавых петель. Дверь открылась, на улицу вырвалась тонкая полоска света из длинного коридора со странными оранжевыми обоями.

– Миленько, – заявила Марина, войдя в помещение первой и осмотревшись по сторонам, – у вас тут целый музей!

Квартира и правда напоминала музей антиквариата, о котором все забыли, – пыльные лампы стояли по углам, возле стен располагались потрепанные винтажные кресла с дырками на обшивке, на столе красного дерева справа от входа стояла целая гора фарфора. Как ни странно, но все до единого предметы из этого сервиза были битыми – у кружек не хватало ручек, у тарелок были сколоты края, у чайника треснул носик.

Я повела бровями. В таком странном месте я еще никогда не была.

– Предпоследняя дверь по коридору слева, – пробормотал старик, а затем прокашлялся, сгорбившись в три погибели.

– Спасибо. – Флориан зачем-то поклонился ему.

Я опустила глаза и последовала за ним по длинному холлу. За спиной шуршал парчовый наряд Марины, которая прикипела к длинным вечерним платьям. В носу щипало от ее новых духов. Она решила, что, будучи в Париже, просто обязана искупаться в знаменитом аромате Chanel № 5.

Флориан подошел к нужной двери и решительно открыл ее. В коридор вырвался звонкий гул голосов, грохот чего-то тяжелого, крики птиц и рычание животных. Глаза начали слезиться от яркого света за дверью.

– Добро пожаловать на ночной рынок Дофин, – мой спутник галантно склонился в шутливом реверансе и жестом предложил мне войти.

Я кивком головы поблагодарила его, скривившись в едкой ухмылке. За ней я прятала неизвестно откуда появившуюся дрожь. Мое тело словно перенесли на сотни лет назад – во времена костров, ведьм и инквизиции, во времена крестовых походов и королевских балов.

Едва я ступила за порог, как мне на голову приземлился огромный грач, издавший протяжный каркающий вопль. Его когти впились мне в кожу и начали массировать ее. Я боялась пошевелиться, осматриваясь по сторонам, как дикарка, появившаяся в привычном для здешних обитателей мирке из далекого будущего.

Огромное пространство, залитое светом факелов и подвесных люстр, пестрило рядами лавок с удивительным товаром. Здесь можно было найти все – от редких заморских фруктов, до сушеных крыльев летучих мышей.

Рыночные ряды расходились из центра зала, как солнечные лучи, образуя фигуру, напоминающую колесо со спицами.

Ближайшим ко мне был ряд со всякой колдовской атрибутикой – дохлые лягушки, черепа птиц, благовония и отвары трав, перетертые в порошок кошачьи когти, пучки сухоцветов всех мастей и ароматов, пузырьки со странными названиями и колбы, в которых плавали выколотые глаза каких-то животных. От увиденного к горлу подкатила тошнота.

Справа располагались лавки со съестным. Крикливые продавцы то и дело зазывали покупателей: «Жареные игуаны! Выпотрошенные и перченые!», «Мясо крота под сырным соусом!», «Кровь, свежая кровь! Подходите, не стесняйтесь! Вечерний завоз!».

Голова пошла кругом. Я посмотрела налево – там теснились продавцы керосиновых ламп. Абсурдность места сводила с ума.

– Что это за рынок такой? – прошептала я, в воздухе поймав руку Флориана и вцепившись в нее, как в спасательный круг. Грач продолжал восседать на моей голове, приятно массируя своими когтями кожу.