Твоя лишь сегодня - [12]

Она скривила губы:

– Я полагаю, ты захочешь сделать анализ ДНК?

– Это было бы разумно, потому что мы говорим о наследнике королевства.

Арден с силой впилась ногтями в мягкие подлокотники кресла. Она убеждала себя, что Идрис прав. Конечно, ему понадобится неоспоримое доказательство его отцовства. Тем не менее она обиделась, что он не поверил ей на слово.

Спустя какое-то время до нее дошел смысл его слов о наследнике королевства. Вероятно, Идрис намерен публично признать своего сына.

Арден одновременно испытывала облегчение оттого, что у Дауда будут оба родителя, и страх по поводу того, как сильно изменится их жизнь. Захочет ли Идрис, чтобы его сын одну половину года жил в Великобритании, а другую половину в Захрате? При мысли о расставании с ребенком ее сердце словно пронзил острый нож. Потом она приказала себе не делать поспешных выводов.

Она заметила, что Идрис снова разговаривает с Даудом на своем родном языке и даже учит его какой-то фразе. Дауд улыбался все шире, повторяя простые звуки. Арден знала, что, несмотря на трудности, которые ждут ее и Идриса, полноценная семья будет для Дауда бесценным приобретением.

Майша вернулась, и Идрис встал.

– Пока, дядя. – Дауд помахал Идрису рукой.

В ответ Идрис сказал что-то сначала по-арабски, а потом по-английски:

– Спокойной ночи.

Арден подошла к кровати и поцеловала мальчика, отодвигая со лба его шелковистые темные волосы:

– Спокойной ночи, милый.

– Пока, мама. – Он прижал руку ко рту, а потом выставил ее вперед, посылая матери воздушный поцелуй.

Арден, несмотря на нервозность, улыбнулась. Она заставила себя отвернуться от сына и напомнила Майше, чтобы та позвала ее, если возникнут проблемы. А потом Арден вышла за Идрисом из комнаты.

– Какому слову ты научил Дауда? – спросила Арден через стол, который накрыли на двоих в укромной гостиной.

Она выглядела уставшей и напряженной, но Идрис по-прежнему ее хотел. Она не наряжалась на ужин, на ней были джинсы и футболка. У нее были чуть подкрашены ресницы, а на губах – блеск для губ. Идрис боролся с желанием к ней прикоснуться.

– Баба. – Идрис передал ей тарелку с жареным ягненком, потом положил мяса себе на тарелку.

– Что это значит?

Она не смотрела на него, накладывая себе салат. Она избегала взгляда Идриса с тех пор, как вышла из спальни. Казалось, она обижена.

Неужели она не замечает, как их непреодолимо влечет друг к другу? Или она притворяется? Она даже не пытается произвести на Идриса впечатление. Возможно, она его презирает.

Он не знал, что рассердило его сильнее: ее притворство или то, что она скрывала от него ребенка.

В мягком освещении ее волосы приобрели золотистый оттенок. Идрис отчетливее чувствовал дразнящий аромат цветов апельсина.

Арден Уиллс увлекла его, отчего стала для него опасной. Идрис не имел ни малейшего желания позволять кому бы то ни было управлять его эмоциями. Не после того, как несколько лет подряд он сутками работал и доказывал свою состоятельность народу. Он был самым молодым шейхом за последние двести лет. Он потратил слишком много сил для будущего своей нации.

– «Баба» означает «папа».

Как и следовало ожидать, Арден резко подняла голову и посмотрела на него в упор:

– Ты даже не уверен, что он твой сын. Ты еще не сделал анализ ДНК. – Ее великолепные глаза цвета аквамарина сердито сверкнули.

От вожделения в его жилах забурлила кровь.

Идрис пожал плечами, стараясь скрыть свою реакцию под притворной беззаботностью. Он не был готов признать, что ему не требуется делать анализ ДНК, чтобы убедиться, что Дауд его сын. Он не мог подтвердить свою уверенность, потому что бросил вызов логике.

Увидев мальчика, он испытал странные чувства. Он был уверен, что Дауд рожден от него. Он испытал радость, облегчение и желание его защищать. Но мысль о том, что журналисты могут называть Арден и Хамида любовниками, приводила его в ярость.

– Ты не имел права.

– Что ты сказала? – Он прослушал, что она говорила.

– Ты не имел права говорить ему, что ты его отец. – Она надула губы. Если бы ее слова не были обвиняющими, то Идрис воспринял бы ее жест как приглашение к поцелую.

Он не удосужился сказать ей, что говорил на своем родном языке, поэтому ребенок ничего не понял. Но в ближайшее время он все поймет. Идрис позаботится об этом.

– Нет права? – Он оперся ладонями на стол и увидел, как Арден отшатнулась. – У меня есть полное право. Ему три года? Все это время ты скрывала его от меня.

Понимание этого не давало покоя Идрису с того момента, как он вошел в гостиную квартиры Арден и увидел своего сына. Совершенно незнакомого пока мальчика, который сидел на полу, хлопая в ладоши.

– Не по своей воле, – ответила она. – Ты скрыл от меня, кто ты на самом деле.

Идрис покачал головой:

– Я сказал тебе, что я не лгал. Я использовал старое прозвище, чтобы избежать огласки во время путешествия. За мной постоянно следили журналисты из-за моих семейных связей, а я хотел отдохнуть, расслабиться и быть как все. Я собирался все тебе рассказать в Париже, если бы ты поехала туда со мной.

Он по-прежнему не понимал, почему предложил ей тогда поехать с ним в Париж. Но ему было мало недели отношений с Арден, которая была такой жизнерадостной, что освещала его жизнь, как солнце.