Твой сын, Одесса - [52]
— Завидное знакомство, — насмешливо процедил Чиков. — С такими связями ты далеко пройдешь, Яшко.
— Не зубоскаль, Сашко. Не время, — заметил Алексей.
— Почему нет с нами… — Яша недоверчиво покосился на дверь камеры. — Где Носов? Петр Иванович, вы шли с ним последним, почему нет с нами Носова?
Но Бойко совсем расклеился: почернел лицом, как земля, забился в угол, стонал и дрожал.
— Да чего вам-то бояться, Петр Иванович, — подбадривал его Яша. — Скажете, что не знал, мол, что у Гордиенка есть оружие, думал, порядочный человек, кто он — на лбу не написано. Валите на меня, молодой, выдержу… Самое главное: молчите про Садового — сном-духом, мол, не ведаю.
Бойко молчал, грыз пальцы, как волк прихваченную капканом лапу.
Вскоре его увели.
— Достанутся Старику как хозяину самые сливки, — сочувственно вздохнул Чиков. — Жалко…
— Не горюй, всем хватит, — хмуро пошутил Алексей.
Но не вернулся еще Бойко, позвали на допрос Сашу Чикова.
Яша подошел к нему вплотную, внимательно посмотрел парню в глаза.
— Сашко! Ты ничего не знаешь. Чинил примусы — и все! Понял?
Чиков молча кивнул головой.
— Письмо Зигмунда Дуниковского помнишь?
— Помню, Яша.
— Его били резиной, ногами, крутили руки, поднимали за волосы, бросали на пол… Помнишь эти строчки, Сашко?
— Помню.
— На рассвете его опять повели на допрос, требовали, чтобы он назвал фамилии товарищей. Снова били… И он никого не выдал. Все взял на себя…
— Да.
— И так сегодня поступим мы. Как первые комсомольцы!
— Да, Яша.
— Скорее там собирайся, Чиков! — крикнул жандарм за дверью — Или тебе помочь?
Гордиенко поцеловал Сашу. Тот молча прижал его к себе. Потом легонько оттолкнул. И вышел из камеры.
Через три часа его внесли в камеру и бросили на цементный пол, как мешок. Он даже не имел сил стонать.
— Яков Гордиенко, на допрос! — крикнул тот же жандарм за дверью.
Алексей обнял брата.
— Держись, Яша. Помни, мы — из отряда чекистов.
— Если что, передай отцу: Яшка не подвел. Убить они меня убьют, но и сами намучаются.
…Перед Яшей, за массивным дубовым столом, сидел сам начальник следственной части майор Курерару. У майора — тщательно закрашенная седина на висках и иссеченное морщинами, как дубовая кора трещинами, лицо, которое уже ничто не разгладит. У майора — тонкие, аккуратно подбритые усики и вставная челюсть. Где-то уже видел Яша этого майора… Какие глаза у майора, Яше судить трудно, потому что майор, допрашивая, не поднимает на арестованного глаза, да и вопросы задает не тому, кого допрашивает, а переводчику — молодому горбоносому парню, у которого, кажется, нет ни чувств, ни интересов, он переводит слова майора Яше и Яшины слова майору, оставаясь бесстрастным, мертвым, каменным.
— Если ты будешь давать толковые ответы, облегчишь свою судьбу.
— Буду стараться, — усмехнулся Яша. — На экзаменах всегда были мною довольны.
— Ты убил Садового?
«Так вот в чем дело! — быстро соображал Яша. — Кто-то видел меня на Южной в ту проклятую ночь и донес… Ну что ж, если все дело в этой собаке, отпираться не стану, возьму все на себя… Остальные-то в этом не замешаны, их подержат и выпустят!»
— Отвечай коротко: да или нет?
— Да.
Переводчик исподлобья посмотрел на Яшу, прежде чем перевести его ответ. Но майор Курерару ничем не выказал своих чувств, не поднимая глаз, задал новый вопрос:
— Почему ты его убил?
— Алексей Садовой занял у меня пятьсот марок и не хотел отдавать, — быстро придумал Яша и, чтобы было убедительнее, добавил: — Марки теперь — все, без них не проживешь, а у нас семья голодная, отец болен, вдвоем с братом только и работали на пять человек. Заработка никакого. Чем жить?..
Майор нетерпеливо забарабанил пальцами по столу:
— Не валяй дурака, парень.
Яша улыбнулся. Ему только и нужно, чтобы фашист вышел из себя, тогда конец будет легкий, его пристрелят или изобьют до смерти. Вот и все! Если держаться смирно и все отрицать — все равно замучают на допросах. Лучше сразу!
— Мне невозможно, господин офицер, валять дурака: руки у меня в кандалах, а вы сидите далеко.
Нет, переводчик, оказывается, не такой уж и дока в русском языке. Он не уловил смысла ответа, он предложил Яше повторить сказанное… И не такой уж он невозмутимый: глянул на Яшу телячьими глазами с испугом и любопытством. Но после повторения почему-то с трудом подбирает румынские слова для перевода.
— С кем ты был?
— С браунингом, господин офицер. Его отобрали у меня при аресте.
— Я тебя спрашиваю, кто ходил с тобой к Садовому? — нетерпеливо забарабанил пальцами по столу майор.
— Вопрос этот выеденного яйца не стоит, господин офицер, все равно, кроме меня, никто в Садового не стрелял.
— Локотенент Чорбу, — обращается Курерару к человеку, сидящему за другим столом в дальнем углу. Он говорит что-то по-румынски.
Локотенент Чорбу, кажется, собран из случайно, независимо друг от друга изготовленных деталей: огромная бритая голова и малюсенькие красные глазки, массивная, выдвинутая вперед нижняя челюсть и тонкие серые губы, кривые, короткие ноги рахитика и волосатые конечности орангутанга. Сборка была настолько неудачной, детали были так плохо подогнаны, что Чорбу так ни на что и не пригодился бы, если бы не началась война и майору Курерару не потребовался помощник. Перед ним на столе — пистолет, плетка, набор метровых отрезков резинового шланга, перевитых проволокой, железных прутов и тонких труб, какие-то щипцы…
Автор этой повести Григорий Андреевич Карев родился 14 февраля 1914 года в селе Бежбайраки на Кировоградщине в семье батрака. В шестнадцать лет работал грузчиком, затем автогенщиком на новостройках. Был корреспондентом областной украинской газеты «Ленінський шлях» в Воронеже, учителем, секретарем районного Сонета, инструктором Курского облисполкома. С 1936 по 1961 год служил в Военно-Морском Флоте, участвовал в обороне Одессы, в боях на Волге. В послевоенные годы вместе с североморцами и тихоокеанцами плавал в суровых водах Баренцева, Охотского, Японского и Желтого морей.Море, доблесть и подвиги его тружеников стали ведущей темой произведений писателя Григория Карева.
Повесть возвращает нас к героическим дням Великой Отечественной войны. Действие происходит на территории Чехословакии в 1944 — 1945 годах. Капитан Александр Морозов в составе партизанской бригады участвует в Словацком национальном восстании, затем в освобождении Чехословакии Советской Армией. Судьба сводит его с чешской девушкой. Молодые люди полюбили друг друга. Книга рассчитана на массового читателя. Рецензент В. Н. Михановский.
Воспоминания генерал-лейтенанта В.В. Марушевского рассказывают о противостоянии на самом малоизвестном фронте Гражданской войны в России. Будучи одним из создателей армии Северной области, генерал Марушевский прекрасно описал все ее проблемы, а также боестолкновения с большевиками. Большое внимание автор уделяет и взаимодействию с интервентами, и взаимоотношениям с подчиненными.
В своих произведениях автор рассказывает о тяжелых испытаниях, выпавших на долю нашего народа в годы Великой Отечественной войны, об организации подпольной и партизанской борьбы с фашистами, о стойкости духа советских людей. Главные герои романов — юные комсомольцы, впервые познавшие нежное, трепетное чувство, только вступившие во взрослую жизнь, но не щадящие ее во имя свободы и счастья Родины. Сбежав из плена, шестнадцатилетний Володя Бойкач возвращается домой, в Дубовую Гряду. Белорусская деревня сильно изменилась с приходом фашистов, изменились ее жители: кто-то страдает под гнетом, кто-то пошел на службу к захватчикам, кто-то ищет пути к вооруженному сопротивлению.
В оперативном руководстве партизанским движением огромную роль сыграла радиосвязь. Работая в тяжелейших условиях, наши связисты возвели надежные радиомосты между Центральным штабом и многочисленными отрядами народных мстителей, повседневно вели борьбу с коварными и изощренными происками вражеских радиошпионов. Об организации партизанской радиосвязи, о самоотверженном труде мастеров эфира и рассказывает в своих воспоминаниях генерал-майор технических войск Иван Николаевич Артемьев, который возглавлял эту ответственную службу в годы Великой Отечественной войны.
Фронтовая судьба кровно связала писателя со Смоленщиной. Корреспондент фронтовой газеты Евгений Воробьев был очевидцем ее героической обороны. С передовыми частями Советской Армии входил он в освобожденную Вязьму, Ельню, на улицы Смоленска. Не порывал писатель связей с людьми Смоленщины все годы Великой Отечественной войны и после ее окончания. О них и ведет он речь в повестях и рассказах, составляющих эту книгу.
В книге рассказывается о партизанском отряде, выполнявшем спецзадания в тылу противника в годы войны. Автор книги был одним из сотниковцев – так называли партизан сформированного в Ленинграде в июне 1941 года отряда под командованием А. И. Сотникова. В основу воспоминаний положены личные записи автора, рассказы однополчан, а также сведения из документов. Рекомендована всем, кто интересуется историей партизанского движения времен Великой Отечественной войны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.