Твой шёпот в Тумане - [6]

Сюда они не идут, что им тут делать? Они южнее промышляют, разворовывают то, что война не уничтожила.

— Глупости, — упрямо выдохнула Лестра. — Ты все врешь. А я все равно уйду!

— Куда? — рыкнула я.

— А, не важно куда, от вас подальше. Надоело мне охранять дом, да травки парить. Я для себя пожить хочу. Для себя, понимаешь?

И я, наконец, все поняла. Никакой юг ей не нужен. Она банально не хочет возиться с больной сестрой, не стремиться брать на себя ответственность. Просто желает избавиться от проблем.

— Ты и меня с собой зовешь, чтобы я тебя там обстирывала да кормила? А ты бы для себя жила, да, — прошептала я.

— Что дошло, — выкрикнула она мне прямо в лицо. — Ты всегда такой была — Святая Томмали. Всех накормит, всем постирает, дом приберет, и про соседей не забудет. Мамина помощница, папина гордость. Дура ты! Все на тебе катаются, а ты и везешь. А я не такая. И гробить себя ради вас, я не буду. Оставайся со своей чехотошной и загибайтесь здесь обе. А я пристроюсь, где потеплее, и заживу в свое удовольствие.

— Ну и убирайся, — севшим голосом пробормотала я, — и не возвращайся.

— Возвращаться?! — Лестра дошла до двери и рассмеялась. — Могилы себе заранее вырыть не забудьте, а то так и спалят тут ваши холодные трупы с домом.

Никто ради вас лопатами зазря махать не станет.

С этими словами она вышла и хлопнула дверью. Сверху посыпались кусочки глины, которыми я замазывала щели.

Сев на кровать, уставилась на оставшиеся лежать на полу вещи. Вот и пришел конец нашей семье. Моего плеча несмело коснулась тонкая холодная ручка.

— Она вернется. Остынет и поймет, что наговорила. Эта же наша Лестра. Она это все из-за меня. Прости. Томма, — надрывным от слез голосом прошептала Эм, — прости, сестренка. Я буду помогать тебе, я все-все сделаю. Только прости меня.

Повернувшись, я прижала ее голову к груди. Мне было нечего ей сказать и нечего прощать. Ее вины нет. Никто ни в чем не виноват. Просто такая у нас у всех судьба.

А Лестра… пусть идет своей дорогой. Она сделала свой выбор, а я свой.

Глава 5

Сидя на толстом бревне у сарая, все не могла понять: как я позволила уйти сестре, как же не справилась с эмоциями. Своими руками сунула ей узелок с вещами. А теперь уже три дня места себе не нахожу.

Вот где она? Что с ней?

Как и любой одаренный магией, житель нашего мира, я чувствовала родных людей сердцем. Я знала, что Лестра жива, но и только-то: невидимая ниточка, соединяющая нас, ослабевала. Хотя связь между нами никогда не была сильной, даже младшую Эмбер я чувствовала острее в десятки раз, и даже могла определить, когда ей становилось хуже. Конечно, тому были свои причины, я ведь фактически растила ее. Но и Лестра мне совсем не чужая.

Но все же связь с ней истончалась.

Я чувствовала свою вину перед младшими сестрами. Обеими. После смерти папы я должна была полностью заменить им родителей: воспитывать их, кормить, одевать, заботиться о безопасности, а я не справилась.

Совсем не справилась.

За два года дом развалился, забор полностью прогнил и нуждался в замене.

Калитка и вовсе отвалилась, и все мои попытки приладить ее на место, успехом не увенчались.

Идти кого-то о помощи простить.

Да некого! В деревне мужиков с два десятка наберется, и половина из них еще мальчишки, по сути. Разве что Эгора попросить, соседа нашего. Он хоть и подросток, но малый толковый. В его руках все горит. Если бы не он, вся семья сгинула бы. Их батька вместе с моим в лес ходил, только, в отличие от моего, его так и не нашли. Бродит где по лесу неприкаянный теперь. Так и осталась наша соседка вдовой с тремя ребятишками. И как бы стыдно мне не было это признавать, но Эгор прекрасно справляется с ролью главы семьи. У них и дом крепче, и огород хоть какой-то имеется. А я что ни посажу — все вянет. Словно земля у нас проклятая.

Вздохнув, взяла корзинку и поднялась на ноги.

— Может, не пойдешь? — послышалось за моей спиной. Оглянувшись, увидела вышедшую во двор Эмбер. — Мясо ведь еще есть, а ветки на растопку мы и около леса собрать можем. Я помогу тебе, я уже и оделась.

Взглянув на свою младшенькую сестричку, невольно улыбнулась ей, а у самой комок к горлу подступил. В отцовском свитере и в гамашах она походила на болезненного подростка, а не на молодую женщину. Светлые волосы собраны в худенькие косички. И огромные голубые глаза, в которых и горела жизнь. Эмбер была бы первой красавицей, если бы…

И вот это «если бы» перечеркивало все.

Она нездорова. И хуже всего, видимых причин болезни даже мама найти не смогла.

Она пыталась ее лечить, но лишилась сил. Выгорела. А Эмбер так и осталась немощной и слабой.

— Томма, возьми меня хоть раз с собой. Мне надоело быть паразиткой. Я не подведу, правда, — Эм в детской манере сложила сжатые в кулачки руки на груди и просяще посмотрела мне в глаза.

Но, я не могла пойти у нее на поводу.

— У меня осталась только ты, кролик, — я постаралась улыбнуться как можно радостней, но сама почувствовала насколько жалко это вышло. — Там страшно, сестричка, и очень опасно. Здоровые не возвращаются, мужчины погибают, ну, куда ты пойдешь. К тому же и по дому дел много.