Твой навеки, шанс - [9]

Очень скоро мне стало скучно, хотя я продолжал смотреть на них, вежливо улыбаясь и делая вид, что верю тем человеческим глупостям, которые они болтают.

— У тебя красивые волосы, — сказал рок-музыкант, придвигаясь ближе. — В них как будто бегают золотые искры. Ты умеешь петь?

— Нет.

— Жаль. Мне нужна певица. Ты бы подошла. Зачем тебе Коста?

— Он талантлив.

— Как и все мы.

— Не все.

— Да, не все. Но он неудачник.

— Я его удача.

— Да, ты похожа… Давай выпьем! Давай выпьем за удачу.

— Давай.

Мы со стуком сдвинули наши стаканы. Приятно пить за себя самого. Приятно, когда о тебе вспоминают во время дружеского застолья. Это вдохновляет на дальнейшие свершения.

Позже, часа через два, когда мы с Константином ехали домой, он сказал задумчиво:

— Знаешь, я не был в этом клубе уже полгода. Не мог себе позволить. Не хватало денег… Ты не думай, они неплохие ребята.

— Это не твой уровень, Константин. Они неплохие ребята, но они уже остановились. Им не хочется больше никуда двигаться. Их устраивает то, что у них есть.

— Но я тоже…

— Нет, ты не “тоже”. Хотя если будешь продолжать сидеть с ними и вести бессмысленные разговоры о своей судьбе непризнанного гения, так и останешься неудачником.

Он ничего не ответил, но о чем-то задумался и молчал всю оставшуюся дорогу. И лишь когда мы поднялись в квартиру, спросил, не глядя на меня:

— Ты и мою девушку предложишь заменить? Считаешь, она не подходит мне?

— Я ничего не знаю о ней.

Я открыл футляр, достал из него саксофон и посмотрел в зеркало. Там отражалась молодая женщина в вечернем платье с искристыми мягкими волосами и серебряным музыкальным инструментом в руках. Жаль, что я полностью лишен каких бы то ни было талантов. Богу Шансу это не положено. Поэтому я с уважением отношусь к людям, которые могут изливать душу в музыке или живописи. Есть нечто завораживающее в недоступном мне искусстве управлять окружающим миром с помощью звуков, красок или слов. По-моему, это не меньшее волшебство, чем мои искры.

— Константин, сыграй мне.

Он подошел, взял инструмент, задумался. Лицо его стало… пустым, ничего не выражающим, будто все эмоции внезапно ушли в глубину его души, и в глазах отражалась все та же пустота. Константин резким движением поднес саксофон к губам и заиграл.

Я сидел в кресле и слушал. На секунду мне показалось, что это звучит подлинный голос Константина, его настоящие чувства. Грусть, неумение понять, для чего он нужен в этом мире и вообще нужен ли кому-нибудь. И я подумал: что будет, если он станет удачливым, деловым, активным? Не уйдет ли из его музыки глубина и страстность…

Этажом ниже кто-то раздраженно застучал по батарее. Естественно — двенадцать ночи, соседи спят, а саксофон — не самый тихий инструмент. Константин оборвал печальную мелодию и взглянул на меня с сожалением.

— Извини, сейчас не самое лучшее время.

— Да. Уже поздно. Я пойду.

— Ты не останешься?

Тот же самый вопрос он задавал своей подружке.

— Спокойной ночи, Константин. Увидимся завтра.

Я спустился вниз по лестнице, не дожидаясь лифта, вышел на темную улицу, и мне вдруг захотелось яркого слепящего света, шума, грохочущих ритмов. Мне нужно было посмотреть на людей, бессмысленно тратящих деньги, смеющихся и весело проводящих время. Я черпаю свою силу из этой легкомысленной человеческой суеты для того, чтобы потратить ее на них же.

Я обходил все ночные клубы по очереди, щедро, пригоршнями, разбрасывая золотые искры, не глядя, в кого попадаю.

И только когда почувствовал, что сегодня люди получили достаточно удачи, остановился в одном из баров. Чувствуя удовлетворение от своей необыкновенной щедрости, сел у стойки в материальном мужском облике, благо появилась возможность расслабиться и пофилософствовать. И вдруг услышал профессионально-напевный голос, прозвучавший одновременно с легким прикосновением к моему плечу.

— Привет. Как дела?

Я обернулся и увидел рядом светловолосую, кудрявую девушку… подружку моего протеже — Константина.

— Привет. Неплохо.

Она присела рядом, безупречно-рассчитанным движением положила ногу на ногу так, что и без того короткая юбка поднялась еще выше. Оперлась локтями о стойку, улыбнулась ярко накрашенными губами… Девушка на работе.

— Что будешь пить?

— Мартини со льдом и апельсиновым соком, — решила она, рассматривая меня с профессиональным вниманием. Странно сочетался этот оценивающий взгляд с милым юным лицом. Интересно, неужели моя долгая прогулка по городским улицам должна была закончиться именно в этом баре? Неужели я искал ее, кудрявую милую девочку с детским лицом, просвечивающим сквозь маску взрослой опытной женщины? Она интересна мне, потому что связана с Константином? Или просто интересна?

— Скажи мне, ты счастлива?

Она не ожидала от предполагаемого клиента подобного вопроса. Обычно ее сразу спрашивали о том, сколько стоит ее время.

— Когда, сейчас?

— Всегда.

— Невозможно быть счастливой всегда.

— Счастье складывается из сотен мгновений, наполненных радостью, удовольствием, любовью, хорошим настроением и удачей. Ты счастлива?

Она сжала губы, поболтала содержимым своего бокала, слушая, как кусочки льда звенят о стекло.