Творения - [43]

2.

Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас, аминь!

Дражайший и любезнейший благодетель Семен Логинович!

Буди Вам быть во извещении милости Божией к Вам. Моя Вера написала ко мне, что Вы, дорожа моим спасением, не желаете, чтоб я ехал в Смоленск для раздела имения моих племянников. Таковая Ваша ко мне о Бозе любовь и попече­ние — объемлю сердцем моим с благодарностью. Но, о воз­любленные! Рассмотрите сами, можно ли мне не ехать, ежели судьбами Божиими подлежу я не щадить себя для сестер, живущих со мною. И я теперь истинно сказую, с величайшим старанием только что могу работникам плату отдавать. Ибо если б не Вы Христа ради и прочие благотворители спомоществовали своею нам милостынею, то за недостаточество наше принуждены бы были разойтись, или мне самому без отдыха  все дни трудиться в дровах, покосе и в прочих нужных работах. Сестрам же самим дрова рубить и из лесу возить, а преимущественно в зиму, сами Вы знаете, это для них будет нестерпимо, ибо не могут сего за слабостью своею исполнять. Итак, теперь, при моей жизни, хотя и очень для нас трудно, но по крайней мер, я насматриваю за ними. А без меня каково будет сестрам знаться и обходиться с наемными работниками и, может быть, нанятый работник будет потаенный вор бессовестный, то сколько сестрам будет смущений и огорчений. Вот для сего я и хочу ехать, чтоб взять на часть племянниц Веры и Маргариты семьи двух женатых добрых мужиков. К тому ж не терпит сердце их, чтобы уехать им без меня ибо им более неудобности и вреда душевного может встретиться без меня, нежели при мне. Если же не отпущая их, но послать от них доверенность, чтоб к ним выслали на их часть людей, то может быть пришлют таких, которым мы не рады будем. Ибо сами племянники обязаны службою в Петербург, а без них не знаю, кого из родных, не из посторонних, чтоб такое усердие приложил соблюсти в разделе сущую справедливость. А потому и может следовать такой для них раздел, который для всех их будет не приятен и огорчителен. Признаюсь же Вам, что люблю племянников, так и сестер их, со мною живущих, видя их любовь ко мне, превышающую родственную. И я им один, вместо родителя им имеюсь, а они теперь удаленные от мен, сироты. И ежели я откажусь в сем случае успокоить их, то они останутся в большом расстройстве, а мне восприличествует изречение св. апостола Павла: «Если кто о своих, паче же домашних, нерадит, такой веры отверглся и горше неверного есть». Признаюсь чистосердечно, если бы Вера и Маргарита не изошли из светского жития, то, может быть, простительно было мне отказаться, так как оставивши светское житие, и по гласу св. Василия, они от части сего мира и уже не могут почитаться моими родственниками. Но теперь рад; Веры и Маргариты, не разнствующих с моею жизнью, за неотложную обязанность признаю доставить им духовное спокойствие и охранять по возможности моей от вредительного. Но еще размышляю, как оправдаюсь перед Богом, если для не знаемых мне сестер и не родственных, но единственно только потому, что, мнится мне, от Бога ко мне наставлены, должен всеусильное мое старание для них иметь? Вера и Маргарита, также показывается, яко Божиим благоволением мне вручены, и уже не светские, а потому и о них яко о единодушных и духовных моих сестрах обязан печься. А посему, показывается мне, непременно должно для них ехать, и чтоб с Божией по­мощью всех довольными оставить и нашему месту радетельных и хозяйственных работников привезти, ибо если будут добросовестные, то яко родные, и жители сего места будут ста­рательны, и лучше своим ослабу оказывать и дать что, нежели наемным. Прекратя это объяснение, Господь Бог свидетель, наичувствительнейше благодарю вообще с сестрами за Ваши щедрые нам Христа ради благодеяния, и возлюбленную матуш­ку Анну Васильевну благодарю, и всем вашим деткам же­лаю от Бога благословения.

Прощайте, остаюсь с непоколебимостью моею навсегда Вам преданным, покорным и многоусердно любительным слугою и послушником и недостойным богомольцем грешный и уничиженный Зосима. 1832 года августа 17 дня.

4. Поучение о послушании в Боге почившего отца нашего схимонаха и пустынножителя Зосимы Верховского предавшимся ему по Богу в духовное окормление сестрам общежительной Троицкой Одигитриевой пустыни, устроенной им самим

Предисловие к возлюбленным сестрам

Вы знаете, сколь дорого мне стоит безмолвная жизнь моя, для которой Божиею помощью оставил мое отечество и столько тысячей странствуя искал безмолвный тишины; но ныне вижу, что вас ради будет нарушение моего безмолвного жития, однако же, против воли Божией не смею упорствовать. И если Бог дал мне вас, то Его же помощью и должен от всей души послужить вам. Познаю же чрез то, если от Бога вы мне возложены, и должно ли мне вседушно о вас печься, если увижу ваше чистосердечное ко мне откровение и приверженность: то есть, как бы насильно, своим желанием влечетесь под мое управление. А если не так усердствуете, то явное знамение, что не благоволит Бог мне неразрывным союзом связываться с вами и прилежать о вас, как об отдавшихся в совершенное повиновение, но только должен по долгу христианскому так же как ко всем, так и к вам усердием прилежать, а не безмолвия себя лишать. Если кто на непреданную ему долж­ность вступит, то наказанию повинен бывает; тем более мне грешному, и самому недобро живущему, достойно от вас отметнуться, если таких чувств ко мне не имеете, которое есть явное знамение, как не моей силы дело вами управлять и наставлять. Но может быть хочет Бог, чтобы иному наставнику предались, совершеннейшему и добро живущему, ибо знает Господь мою немощь и скудоумие; а это дело, которое иных души спасать, есть многотрудно, и плачевно, и бедственно. От этого бремени и совер­шенные отцы отметались и бегали, и таких только, боясь Бо­га, не отметались, которые вседушно, с усердием, простосердечно, со всяким повиновением и самоотвержением предавались в руководство их.