Творения - [14]

Доживши же до весны и до просухи, тогда дал нам от Ду­ховной консистории вид своего к нам благоволения жить нам в его епархии, где изберем себе по совести место. А господин губернатор дал от себя билет, да по всей Тобольской епархии свободный нам иметь проезд и в желаемых нам местах для обозрения давать проводников. И с таким напутием проезжали мы и проходили по разным пустынным местам и были в округах Тарской, Каинской, Томской, Енисейской и Красноярской и в Кузнецкой, где и постигла нас зима. И мы, желая уединенно и безмолвно зиму прожить, того ради удалились от деревни за 40 верст и в величайшем лесу сделали себе землянку, и один крестьянин обещал весною оттуда нас вывести. Живуще же там и видя у себя ма­ло на хлеб муки, того ради примешивали из древа пихты ко­ру и так питались, потому что ничего другого промыслить невозможно было; рыбы мало ловилось, так как зима была. Но когда уже бы и рыба перестала ловиться, мука же и харч почти весь вышел, снег же выпал глубокий, а потому помянутый кре­стьянин до хижины нашей везенный запас довезти не мог, но оставил от нас в дальнем расстоянии, говоря, что сами его следом можем там дойти и принести к себе. Мы же, будучи тощие, едва могли дойти до показанного места и, увидевши запас, простите, весьма обрадовались, ибо не евши дошли, не имея же никакого сосуда, в нем же бы замешать муку, тогда ухитрился мой Старец: сняв с себя верхнюю одежду (балахон) и насыпал муки, и полагая снег, и так пред огнем тая и мешая муку, и на жару напек опресноков, и евши укрепились. Переносивши же оной харч, жили спокойно до весны, надеясь на обещание помянутого крестьянина прийти вес­ною вывести их. Старец обычно много время провождал, углубляясь в сердечном внимательном молении, и многие молитвенные действмя происходили с ним, из коих едино, яко уважительнейшее, вписано в особенной книжице, написан­ной о его действиях.

Сколько же оживительно по долгому времени ядение от скудного брашна однородного и потом — вкусить иное! Сие мы на опыте познали, когда от принесенного нам лука вкусили: он столь показался вкусным и приятным нам, что даже по­чувствовали великое в себе оживление и силу, чему много удивлялись. Но и сие умолчать неправедно, которое явствует некое таинственно бываемое особенным благоволением Божиим, ибо столь усладительно покажется простое брашно, что думается точно прелагаться ему в иное качество, не свойственное ему, которое ощущали не только там живя в скудости, но и чрез все вре­мя жития нашего в пустынных пределах: никогда не ели, чтоб не чувствовать отличной, особенной некоей или многой приятности во всех наших брашнах, хотя иногда бывало и самое суровейшее и скудное представляемо, чему мы многократ­но с удивлением друг ко другу говорили, что даже на пиршестве в богатых домах такая не обретается усладительная снедь! И так рассуждая в беседах наших между собою, как будто начнем сомневаться о своем спасении, сказывали: «За что нам чаяти от Бога по смерти воздаяния, ежели в сей жизни столь облагодетельствованы о Его благости? Ибо зрим себя во всяком спокойствии и услаждении, мирным духом радуемся, от всего будучи свободны; и в таковом находимся устроении, что не потребно нам и доброе одеяние, ибо сие рубищное удовлетворяет нужду нашу; даже не желательно усладительных брашен, ибо сии простые и самородные пустынные снеди как бы прелагаются в лучшие, а ощущаем в них вкус наиприятнейший. А чуднее всего, за что едва не все живущие на свете сем люди страждут, трудятся, усиливаются и всякие хитрости и средства изобретают, во дни и в ночи не давая себе покоя, старающиеся о добытии себе богатства, денег, но нам те­перь, в пустыне живущим, отнюдь не потребны и не надобны, но если бы и были, то более бы отягощались оными; над всем же сим от знаемых только есть почитаемы, что всякий хри­столюбивой человек усердно готов нужды наши выполнять; блаженнее же паче всего, что мы между собою Таким духовным дружелюбием, единодушием и неразномыслием связаны о Христе настолько, что всякий совет бывает у нас не различен и послушание охотнейшее с уважением между нами водружено выполняется. К тому же нет в пустынном пребывании нашем такого, что бы возбраняло или отвлекало от богослужения, и нет, что бы удерживало или мешало заниматься чтением Святого Писания и питаться углублением в богомыслии. Но еще всякий случай и вещь как бы понуждает и заставляет к Богу простираться, видя себя окруженным дремучим лесом, только к небу чистейший и незагражденный показывается взор, означающий чтобы сподобиться переселиться в тамошнее блаженство. Еще глас птиц поющих возбуждает, чтобы вместе с ними и от нас славословие Творцу Богу приносится. Всякий случай, всякая вещь, одним словом, все зримое и слышимое восставляет на размышление о всемогуществе, премудрости и благости Божией! Как всему созданному во всей твари даровал свойственное довольствие, успокоение и увеселение, ибо если б не было все сотворенное совершенно удовольствованно, то бы не было и успокоено и никогда бы не увеселились, но вместо сего видим: древеса и всякое произра­стение от удовольствования и успокоения растут, зеленеют, цветут и даже от избытка довольства и плоды произрастают; также равно и звери, и скоты, и птицы, и всякое животное ме­жду свойственными себе любуются, утешаются и распложаются, и от удовольствия многого всякое оживотворенное по естеству своему как бы благодарение гласом своим гласит к Богу, сотворшему их, а от всего ясно видится благосердный Промысл Божий, проливающийся на всю тварь. Если же земля Божиею мудростью и Его благоволением таким существом удобрена, что всю тварь довольствует, сама родит древеса и травы, и сама влажностью и тучностью своею растит, украшает и цвести заставляет; зверям же и птицам и всем жизненным и одушевленным и всему роду человеческому издает всем приличествуя на потребу, и жилища, и пищу, и даже неведающим Бога и заблуждающимся в благочестии, но еще и развращенным и досаждающим Богу».