Творения. Т. 4 - [177]

Стих 16: Но Иисус сказал им: не нужно им идти. — Они не имеют нужды искать различной пищи и покупать себе неизвестный хлеб, так как они имеют у себя хлеб небесный.

Вы дайте им есть. — Он призывает апостолов к преломлению хлеба, чтобы величие чуда было более явственно, так как они были свидетелями того, что сам Он [хлеба] не имеет.

Стих 17: Они же говорят Ему: у нас здесь только пять хлебов и две рыбы. — У другого евангелиста мы читаем: Здесь есть у одного мальчика пять хлебов[810]. Под ним, по моему мнению, разумеется Моисей. А под двумя рыбами мы понимаем или оба Завета, или число два, относящиеся к закону (или: закону и пророкам). Итак, апостолы прежде страдания Спасителя и блистания молниеносного Евангелия, имели только пять хлебов и две рыбки, которые вращались в соленых водах и волнах моря.

Стих 18: Он сказал: принесите их Мне сюда. — Слушай Маркион, слушай Манихей! Господь повелевает принести Себе пять хлебов и две рыбки, чтобы освятить их и умножить.

Стих 19: И велел народу возлечь на траву. — В буквальном значении смысл этого вполне ясен; раскроем духовное понимание. Они получили повеление расположиться на траве, или, — по сказанию другого евангелиста, — на земле, по пятидесяти и по сто[811], чтобы, поправ плоть свою и блеск ее, и похоти мира сего, и подобно сухому сену поработив их себе, они через покаяние пятидесятницы (quinquagenarii numeri) могли возвыситься к совершенной вершине стократного числа (т. е. принесли стократный плод).

И, взяв пять хлебов и две рыбы, воззрел на небо, благословил и, преломив, дал хлебы ученикам. — Он воззрел на небо, чтобы научить, что очи должны быть обращаемы туда. Он взял пять хлебов и две рыбы в руки свои и преломил их, и давал ученикам. В преломлении Господа произошло умножение (seminarium

— рассадник) хлеба. Если бы хлебы не были разломлены, не были разделены на куски и на многочисленные крохи, то они не могли бы напитать столь великое множество: толпу людей с детьми и женщинами. Таким образом преломляется закон вместе с пророками, разделяется на куски, и в среду их вносятся тайны (mysteria), так что остающийся целым, и в своем прежнем состоянии не могший напитать людей, он по разделении на части напитывает множество язычников (gentium–народов.)

Стих 20 [окончание 19–го и 20–й): А ученики — народу. И ели все, и насытились. — Множество народа получает питание от Господа, — через апостолов.

И набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных.

— Каждый из апостолов от остававшегося от Спасителя[812] наполняет корзину свою, или для того, чтобы после этого иметь то, из чего можно было бы подавать народам яства, или для того, чтобы после этого остатками явственно показать, что умноженные хлебы были действительными (veros) хлебами. Исследуй вместе с тем и то, каким образом в столь обширной пустыне и в уединенном месте нашлось только пять хлебов и две рыбы и столь легко нашлось двенадцать корзин.

Стих 21: А евших было около пяти тысяч человек, кроме женщин и детей. — Соответственно числу [вкушаемых] пяти хлебов и количество вкушавших людей было пять тысяч. Действительно, число их еще не достигло до седмеричного числа [хлебов], — как сообщается в другом месте повествования, — вкушавших которое было четыре тысячи[813], сближаемые [таинственно] с четырьмя Евангелистами. А вкушало пять тысяч таких мужей, которые возросли в мужа совершенного и следовали за Тем, о Котором говорит Захария: Вот Муж, — Восток имя Его[814]. А женщины и дети, или пол слабый и возраст младший, не достойны исчисления. Поэтому же и в Книге Чисел, — когда бы ни описывались священники и левиты, войско или множество сражающихся, — без указания числа остаются рабы, женщины, малолетние и незнатный народ.

Стих 22: И тотчас Иисус побудил учеников Своих взойти на корабль и отправиться прежде Его чрез залив, пока Он отпустит народ[815]. — Ученикам Он приказал переплыть залив и побудил их сесть на корабль[816]; этими словами показывается, что они неохотно оставили Господа, так как они не желали из любви к Наставнику отделиться от Него даже на одно мгновение.

Стих 23: И, отпустив народ, Он взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один. — Если бы с Ним были ученики Петр и Иаков, и Иоанн, видевшие славу преображения [Его], то и они, может быть, взошли бы с Ним на гору. Но толпа может последовать на[817] высоту только тогда, когда Он учит ее на берегу вблизи моря, или когда питает в пустыне. А то, что Он один ушел молиться, ты не относи к Тому, Который [по Божеству] пятью хлебами насытил пять тысяч человек, исключая женщин и детей, а к Тому, Который [как человек], услышав о смерти Иоанна, удалился в пустыню; но это не то значит, что мы разделяем лицо Господа, а то, что дела Его разделены между Богом и человеком.

Стих 24: А корабль среди моря был подбрасываем волнами, потому что дул неблагоприятный ветер[818]. — Вполне основательно апостолы как бы с неохотой и раздумьем оставили Господа, чтобы не претерпеть кораблекрушения в Его отсутствие. Действительно, пока Господь проводил время в молитве на вершине горы, поднялся неблагоприятный ветер, взволновал море, и апостолы устрашились, а грозный призрак кораблекрушения представлялся им до тех пор, пока не явился Иисус.