Творения - [10]

В стихире на Рождество Христово, изложенной выше, инокиня Кассия опять воспевает вочеловечение Христово, дважды повторяя в этом возвышенном праздничном песнопении термин о вочеловечении Бога — так это понятие усвоено Кассией, так оно исповедуется ею и полагается в основу бытия христианского. И Тебе вочеловечшуся от Чистыя… — пишет в этой стихире блаженная Кассия, — во едино владычество Божества языцы вероваша. В высоком восторге духа оканчивая стихиру, она восклицает: Написахомся вернии именем Божества, Тебе вочеловечшагося Бога нашего^{39}. Христоцентричными являются и другие высказывания блаженной Кассии в ее церковных произведениях: везде — благоговение перед подвигом Христовым, стезями Его, Его учением, Его Богочеловечеством.

Труды Кассии во славу мучеников

Далее мы можем выявить в произведениях блаженной Кассии то, что наряду с основным направлением своего творчества — воспеванием Богочеловеческого подвига Христова — она была из тех людей, которых в песнях церковных именуют мучениколюбцами. Действительно, несмотря на то, что сохранилось относительно малое число стихир инокини Кассии, восхваляющих подвиг мучеников Христовых, эти стихиры необычайно богаты — как по их внутреннему содержанию, так и по внешней форме — выражением глубокой любви, удивлением и преклонением блаженной пес — нописицы перед подвигами страдальцев Христовых.

В стихире святым мученикам Гурию, Самону и Авиву (15 ноября), которая приписывается творчеству блаженной Кассии, мы можем услышать призыв ее как мучениколюбицы к празднованию их памяти. Приидите, мучениколюбцы, — взывает она, — просветитеся в памяти светлей; приидите убо, празднолюбцы, возвеселитеся, приидите и видите светила небесная, на земли жительствовавшия. Но и всех этих определений недостает блаженной Кассии, чтобы воспеть подвиг мучеников. Она продолжает дальше: Приидите и услышите, какову смерть горькую доблии адаманти подъяша, безконечныя ради жизни^{40}.

Так образно и сильно воспевает подвиг мученический инокиня Кассия, так не устает изливаться ее славословие этого дивного подвига. Все силы наших чувств призываются, чтобы восславить святых мучеников: Приидите, просветитеся… возвеселитеся… видите, услышите. А сами Христовы страдальцы именуются добрыми адамантами.

В других стихирах святым мученикам блаженная Кассия также оказывается непревзойденной в воспевании каждого из страдальцев Христовых по глубине той любви, которую она изливает при этом прославлении и исповедании их подвига, по тонкости и тщательности того живописания, которым она отмечает отдельно каждого из исповедников Христовых.

Душа человеческая в творениях Кассии

Приведенный нами анализ ирмосов и стихир блаженной инокини Кассии отчасти отвечает и на другой вопрос — о вкладе Кассии в песнотворческое достояние Церкви.

Нам думается, что глубокое, богатое знанием души человеческой проникновение блаженной песнописицы в сущность спасения этой бессмертной души и живое, опытное познание Христа распятого и воскресшего как Источника спасения есть то, что незыблемо лежит в церковном достоянии. Здесь, однако, необходимо коснуться сущности церковной лирики блаженной Кассии, чтобы ответ на последний вопрос был более отчетливым.

Уже в упоминавшемся тексте отдельных ирмосов, составленных блаженной Кассией, а также в словах пространной стихиры Великой Среды были очевидны как высокое мастерство, так и духовная поэтичность, которые характеризуют ее творчество.

Легкость, изящество, предельная краткость строф вместе с выразительностью и силой основного образа присущи ирмосам блаженной Кассии. Волною морскою Скрывшаго древле, гонителя мучителя, под землею скрыта спасенных отроцы, — таково начало 1–го ирмоса канона Великой Субботы^{41}.

Анализируя творчество блаженной Кассии, мы касались отдельных положений ее ирмосов: в них всегда наряду с глубоким богословским содержанием сохраняются выразительность и лаконичность словесной формы. Здесь в развитие изложенного положения уместно привести для примера весь ирмос 5–й песни канона Великой Субботы: Богоявления Твоего, Христе, к нам милостивно бывшаго, Исаиа Свет видев невечерний, из нощи утреневав взываше: воскреснут мертвии, и востанут сущии во гробех, и ecи земнороднии возрадуются^{42}. Вероятно, разъяснения здесь излишни.

В стихире на утрени Великой Среды^{43} следует остановиться на отдельных очень сильных образах, которые дает Кассия в описании как видимой природы, так и состояния души человека. Говоря об источниках слез, она приводит образ облаков, которые производят моря: Иже облаками производяй моря воду. Вспоминая дальше пречистые стопы Христовы, она говорит о том, как, услышав шаги Бога в раю, согрешившая Ева скрылась со страхом: Ихже в раи Ева, по полудни, шумом уши огласивши, страхом скрыся. Для изложения состояния души грешника Кассия находит очень глубокие, чрезвычайно емкие выражения: грех, его рачение — мрачно и безлунно: мрачное же и безлунное рачение греха, а блуд есть глубокая ночь: яко нощь мне есть разжжение блуда невоздержанна. Здесь блаженная песнописица не умаляет и не приукрашает глубины человеческого падения.