Творения и гимны - [30]

(Лк. 18:14). Не говорит, что вознесен будет мирскою славою, но дает обетование, что он будет возвышен таинственно духовным некиим изменением. Вот что вслух всем нам каждодневно взывает Господь наш и Владыка Христос. Послушай теперь, что говорит и Апостол Павел: плод духовный есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5:22). И опять: любы не превозносится, не гордится, не безчинствует, не ищет своих си, вся покрывает, вся терпит, любы николиже отпадает (1 Кор. 13:5—8). Послушай также и Иоанна Богослова, который говорит: не любите мира, ни яже в мире: аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем (1 Ин. 2:15). И еще: всякненавидяй брата человекоубийца есть: и весте, яко всяк человекоубийца не имать живота вечнаго в себе пребывающа (1 Ин. 3:15). Сего ради явлена суть чада Божия и чада диавола (1 Ин. 3:10), то есть из любви и ненависти. Любящий Бога любит и рожденных от Него, то есть братий своих; а ненавидящий кого–либо из братий своих, сей от диавола родился, и любви Божией нет в нем. По таким признакам, умеющие разсуждать могут различать, кто сыны Божии и кто сыны диавола; и плоды святаго и всеблагаго Духа суть те, какие мы указали выше.

Надлежит теперь нам показать и плоды злаго духа, чтоб, зная их, вы могли различать свет от тьмы, сладкое от горькаго, добро от зла. Внемлите же опять, что говорит Господь и Бог наш: не может древо добро плоды злы творити, ни древо зло плоды добры творити (Мф. 7:18). И опять: благий человек от благаго сокровища сердца своего износит благое: а злый человек от злаго сокровища сердца своего износит злое (Лк. 6:45). Еще: иже аще разорит едину заповедей сих малых, и научит тако человеки, мний наречется в царствии небеснем: а иже сотворит и научит, сей велий наречется в царствии небеснем (Мф. 5:19). А о книжниках и фарисеях что говорит Он? — Связуют, говорит, бремена тяжка и бедне носима, и возлагают на плеща человеческа: перстом же своим не хотят двигнути их. Вся же дела своя творят, да видими будут человеки: расширяют же хранилища своя, и величают воскрилия риз своих: любят же преждевозлежания на вечерях, и преждеседания на сонмищах и целования на торжищах, и зватися от человек: учителю, учителю (Мф. 23:3—7).

Итак, когда увидишь, что кто–либо делает такия дела, заботливо ищет славы человеческой и беззаботно преступает заповеди Божии, чтоб угодить людям, то знай, что это прелестник, а не истинный учитель. И Апостол говорит; идеже в вас зависти и рвения и распри, не плотстии ли есте? (1 Кор. 3:3). Плотской же и душевен человек не приемлет яже Духа Божия, юродство бо ему есть (1 Кор. 2:14). Но кто не приемлет Духа Святаго, тот, явно, и не имеет сего Духа в себе; а кто Духа Святаго не имеет, тот и не Христов, как утверждает тот же Павел, говоря: аще кто Духа Христова не имать, сей несть Егов (Рим. 8:9).

Слышал, кто Христовы и кто антихристовы? — Можешь отсюда наверное заключить, что внимательные легко могут распознавать добрых и злых. А невнимательные не только других людей, но и самих себя не знают. Ибо когда кто так опутывает себя заботами и хлопотами о житейском, как бы был безсмертен в этом мире, день и ночь занят бывает одними мирскими делами и всякие изобретает способы, как бы побольше разбогатеть, и при этом строит домы добрые и многоценные, набирает множество слуг, коней и мулов, накупает серебряных сосудов, златотканых одежд, дорогих ковров и всякое другое доставляет себе плотское наслаждение и успокоение, то скажи мне, можно ли показать, что такой знает самого себя? — Нет, чадо мое духовное, нет, наверное не знает он ни себя самого, ни того что делает. Знает он себя лишь настолько, чтоб сказать, что это он, а не другой кто; но дела его показывают, что он не знает, что он такое есть, не знает своего душевнаго состояния и не понимает, что делает. Он так живет, как бы был безсмертен; устами говорит: мы нынешни, а не завтрешни; и тут же на деле заготовляет всего так много, что того не израсходуешь и в десятки лет; гласно исповедует, что блага мира сего ничто, а между тем за маленькую какую–либо и ничтожную вещь заводит споры и ссоры с братиями своими; философствует, что он пыль и прах, а между тем всегда одевается пышно, показывая тем, что он гораздо выше всех других людей; слышит Божественное Писание, которое говорит: горе сластолюбствующим и ласкосердствующим на постелях мягких (Иезек. 16:49; Амос. 6:4), а сам со всею заботливостию назирает, чтобы кровать его была самая великолепная, постель самая пышная и стол обиловал всякаго рода дорогими яствами. И это выказывает он не только пред подобными ему мирянами, но и пред монахами бывающими у него, которые не только не дивятся всему этому, а напротив жалеют о тех, кои имеют то, и оплакивают их неразумие, видя, как они величаются тем, от чего следовало бы им наипаче приходить в стыд, именно, что, тогда как братия их бедные или, лучше сказать, сам Христос, алчут и жаждут, они всячески утешничают и, что еще хуже, не чувствуют, что поступая так, они свидетельствуют о себе, что суть немилосердые лихоимцы и онеправдователи бедных. Скажи же мне теперь, можно ли согласиться, что такой человек знает самого себя, знает, в каком состоянии находится по душе и каким страстям порабощен? Никак нельзя. Нет, не знает он себя, хоть и может ему казаться, будто знает. Но тот, кто не знает самого себя и своего состояния, как может познать другаго и страсти его? Как можно, чтоб слепой мог разсмотреть другаго и познать, слепой он или видящий? Нет, нет; это невозможно.