Творец сновидений - [6]

Ее туманные глаза, пустые, как у статуи, вновь обратились к нему.

— У вас совершенно уникальное положение, — начал он. — Еще никогда, по очевидным причинам, не бывало нейроморфолога, слепого от рождения. Мне необходимо рассмотреть все аспекты ситуации, прежде чем советовать вам что-либо. Но давайте сначала поедим. Я проголодался.

— Ладно. Но моя слепота не означает, что я ничего не увижу.

Он не спросил ее, что она имеет в виду, потому что перед ним стояла первоклассная грудинка, а рядом — бутылка шамбертена. Когда она подняла из-под стола свою левую руку, он заметил, что она не носит колец.

— Интересно, идет ли еще снег, — начал он, когда они пили кофе. — Он шел чертовски сильно, когда я выезжал из купола.

— Надеюсь что идет, — улыбнулась она, — хотя он рассеивает свет, и я совершенно ничего не вижу. Но мне приятно чувствовать, что он падает вокруг и бьет в лицо.

— Как же вы ходите?

— Моя собака Зигмунд — сегодня я дала ей выходной, — она улыбнулась, может вести меня куда угодно. Это мутированная овчарка.

— Ого! — Рэндер заинтересовался. — Он говорит?

Она кивнула.

— Эта операция прошла не так успешно, как у других. В его словаре приблизительно четыреста слов, но, мне кажется, ему больно говорить. Он вполне разумен. Вы когда-нибудь с ним встретитесь.

Рэндер окунулся в еще свежие воспоминания. Он разговаривал с такими животными на недавней медицинской конференции и был поражен сочетанием их способности рассуждать с преданностью хозяевам. Перемешанные как попало хромосомы с последующей тонкой эмбриохирургией давали собаке мозг шимпанзе. Затем требовалось еще несколько операций для приобретения речевых способностей. Большая часть таких экспериментов кончалась неудачей, но примерно дюжина годовалых щенков, у которых все прошло успешно, были оценены в сто тысяч долларов каждый. Тут он сообразил, что камень в броши мисс Шэлотт подлинный рубин. И начал подозревать, что ее поступление в медицинскую школу базировалось не только на академических знаниях, но и на солидных дотациях, полученных выбранным ею колледжем. Но, возможно, это и не так, — упрекнул он себя.

— Да, — сказал он, — вы могли бы сделать диссертацию на этих собаках и их неврозах. К примеру, этот пес упоминал когда-нибудь о своем отце?

— Он никогда не видел своего отца, — спокойно ответила она. — Он вырос вдали от других собак. Его поведение вряд ли можно назвать типичным.

Не думаю, что вы когда-нибудь изучали функциональную психологию собаки-мутанта.

— Вы правы, — согласился он. — Еще кофе?

— Нет, спасибо…

— …Итак, вы хотите стать Конструктором…

— Да.

— Я терпеть не могу разрушать чьи-либо высокие стремления. Ненавижу.

Но если они не имеют под собой никакой реальной основы — тогда я безжалостен. Таким образом — честно, откровенно и со всей искренностью — я не вижу, как это можно устроить. Быть может, вы и хороший психиатр, но, по моему мнению, для вас физически и умственно невозможно стать нейроморфологом. По моим понятиям…

— Подождите, — прервала она его, — давайте не здесь. Я устала от этого душного помещения. Увезите меня куда-нибудь, где можно поговорить. Я думаю, что смогла бы убедить вас.

— Почему бы и не поехать? У меня уйма времени. Но, конечно, выбираете вы. Куда?

— "Слепая спираль".

Он подавил смешок при этом словосочетании, а она открыто рассмеялась.

— Прекрасно, — согласился он, — но мне хочется пить.

Тут же на столе выросла бутылка шампанского в пестрой корзине с надписью "Пейте, пока едете в машине". Он подписал счет, несмотря на протесты мисс Шэлотт, и они встали. Она была высокой, но он — еще выше.

"Слепая спираль"…

Это одно название для множества мест, мимо которых проезжает машина с автоуправлением. Пронестись по стране в надежных руках невидимого шофера, с затемненными окнами, в кромешной ночи, под высоким небом; лететь, атакуя дорогу, проложенную под похожими на четырех призраков пилонами; начать со стартовой черты и закончить в том же месте, так и не узнав, куда вы ехали и где были — это, вероятно, возбуждает чувство индивидуальности в самом холодном черепе, дает познание себя через добродетель отстранения от всего, кроме чувства движения, потому что движение сквозь тьму есть высшая абстракция самой жизни — по крайней мере, так сказал один из главных комедиантов, и все смеялись.

И в самом деле, феномен под названием "Слепая спираль", как и следовало ожидать, стал наиболее популярным среди многих молодых людей, когда управляемые дороги лишили их возможности пользоваться личными автомобилями и другими подобными индивидуалистическими средствами передвижения, которые заставляли хмуриться начальство контроля нерационального движения. Молодые люди должны были что-то придумать.

И они придумали.

Сначала стихийный протест вызвал к жизни инженерный подвиг, заключавшийся в отключении радиоконтроля машины после того, как она выходила на управляемое шоссе. В результате кар исчезал из поля зрения монитора и переходил обратно под управление пассажиров кара. Монитор, так как не мог вынести отрицания запрограммированного всеведения, метал громы и молнии на ближайшую к точке последнего контакта контрольную станцию, чтобы оттуда выслали "крылатых серафимов" на поиски ускользнувшей машины.