Творец государей - [59]

Едва Серегин закончил говорить, как амазонки пришли в движение, подхватили меня, бесчувственного императора Петра II и его служанку-замарашку, после чего снова открылся портал и мы пошли, почти что побежали, по цепочке межвременных тоннелей. Из мира Петра II в мир Смуты, из мира Смуты в мир Славян, а уже оттуда в мир Содома. При этом спешка обуславливалась тем, что наш главный пациент мог в любой момент испустить дух, и в такой ситуации на счету действительно каждая минута.

И только погрузив обнаженное тело Петра II в ванну с магической водой, мы с Лилией смогли вздохнуть с превеликим облегчением. Наш пациент был жив, и теперь его жизни уже ничего не угрожало – ни оспа, ни осложнившая течение оспы пневмония, ни изрядная толика яда, которая, как доложил дух фонтана, тоже имела свое место в крови этого невинного мальчика.

Со всем остальным, то есть с Верховным Тайным Советом, Остерманом, Долгоруковыми и прочим брались разобраться Сергей Сергеевич и Ника. Нужно было придержать царское место незанятым, пока мы боремся за физическое и, самое главное, морально-психологическое состояние Петра II. А то мы его подлечим, позитивно реморализуем, приготовимся вернуть на трон – глянь, а там уже сидит какая-нибудь Анна Иоанновна. Такого афронта допускать никак нельзя. Кроме того, было бы неплохо забрать к нам тетушку Петра, цесаревну Елизавету Петровну. Не исключено, что, пока мы тут возимся с Петром, со следующей по очереди наследницей могут произойти определенные неприятности вплоть до летального исхода. Да и просто воспитательную работу провести необходимо, ведь Елизавета девушка разумная и сможет немало помочь в позитивной реморализации того же Петра, на которого она имеет большое влияние. А в ближнем окружении Елизаветы, кстати, не прохвосты и прохиндеи, как у некоторых, а будущие крупные политические деятели и дипломаты. Да и сама она, несмотря на репутацию ветреной красотки и отсутствие систематического образования, тоже не без ума, и поэтому сможет извлечь из знакомства с нами немало полезного. К тому же если оправившийся Петр выкинет такой же финт ушами, как и спасенный нами Федор Годунов, отказавшись от трона, то у нас будет возможность на ходу переменить кандидатуру в государи Российской Империи.

Четыреста двадцать пятый день в мире Содома. Заброшенный город в Высоком Лесу.

Серегин Сергей Сергеевич, Великий князь Артанский.

После того как малолетний болящий император был извлечен со смертного одра, мы навестили родовое гнездилище Долгоруковых. Поскольку после первого раза портал в этот мир стал открываться без особых усилий, не требуя присутствия всей магической пятерки, то женщин и детей мы оставили дома. Пошли только я, Кобра и отец Александр, не взяв с собой даже Лилию. Когда Птица спросила меня – а как же, если что? – то я обещал, что если это «если что» наступит, то я сам стану для Долгоруковых тем самым доктором. Хотите – проктологом, хотите – патологоанатомом!

И ведь не зря обещал. В тот момент, когда мы прибыли, как и подозревали историки, Петров, лепший друг Ванюша, как раз хвастался перед отцом Алексеем Григорьевичем и двоюродным дядей Василием Лукичом поддельным завещанием, провозглашающим императрицей его сестру Катьку. И тут, значит, объявился я со своей «зондеркомандой» и давай шуровать. Сказал «Слово и дело» – и понеслось. Мой эскорт на этот раз был настроен не для парада, а по-боевому и наполовину состоял из бойцовых лилиток, которых хлебом не корми, а дай отлупить каких-нибудь господских подхалимов. Поэтому, пока мы с Коброй и отцом Александром на господской половине разбирались с хозяевами, начавшую сбегаться на шум дворню, первопризывные амазонки и бойцовые лилитки без всяких скидок принялись лупцевать ногами и прикладами супермосиных. Ибо нефиг. Если ты лакей, то сиди под лестницей и не отсвечивай, а не лезь в драку, иначе будешь светить фонарями с обоих глаз сразу.

Досталось, кстати, и Ваниному папе Алексею Григорьевичу. Ну какого черта он схватился за шпагу, если ни одного дня не прослужил в армии и брал только уроки галантного ношения сего неотъемлемого для дворянина предмета, а отнюдь не его практического применения. В результате я отобрал у Алексея Григорьевича эту опасную штуку, сказав, что так можно и порезаться, и скрутил ее в штопор магией бога войны. На это меня хватило. Попутно я, кажется, вывихнул Ваниному папе пальцы, но это ничего. До эшафота заживет.

Самого Ваню при этом две лилитки с самого начала зафиксировали в исходном положении, скрутив за спиной руки и придавив к полу ногами, чтобы не брыкался. Вскоре еще одна лилитка принесла переброшенную через плечо наподобие мешка растрепанную «невесту» Катьку. Все были в сборе, пора было собираться на выход, тем более что старшие Долгоруковы наконец-то пришли в то состояние, когда они были готовы внимать любому моему слову или даже намеку на таковое, ибо даже обнаженный наполовину клинок Ареса показал такое яркое свечение, что совершенно затмил жалкие огоньки свечей.

– Значит, так, – заявил я им, – малолетний государь Петр II сейчас находится под моей опекой на излечении от оспы в одном из моих владений. Кто протянет руки к трону – оторву нахрен и скажу, что так и было. Кроме этого, для получения гарантий приличного поведения вашей семейки мы забираем с собой Ивана с Катериной. Чуть что не так – и получите их обратно в мелко нарубленном виде. Впрочем, и вам самим тоже не поздоровится, есть у меня полномочия делать так, чтобы живые позавидовали мертвым. Если сделаете все как положено, то гарантирую вам долгую жизнь при социальном статусе не хуже нынешнего. Правда, труждаться там придется не меньше, чем здесь при царе Петре Великом, ну да вам не привыкать. И не делайте такие удивленно-возмущенные лица. После того, что вы тут натворили с этим поддельным завещанием, кто бы в итоге ни стал императором или императрицей – он или она в любом случае отправит вас всех на плаху. Так что мое предложение – это спасение для всей вашей семьи и возможность начать все с чистого листа. Два раза таких предложений не делают, так что подумайте. Если что, я могу ничего не делать и оставить ваше семейство на произвол полностью выздоровевшего и весьма озлобленного Петра Алексеевича и его регентши Елисавет Петровны, которую вы крайне недолюбливаете и она вас взаимно. Так что, счастливо оставаться.