Творцы заклинаний - [49]

— Волшебником? — переспросил он. — ты хочешь стать волшебником?

— Да, — кивнула Эск, пихая полубесчувственного Саймона в неохотно подставленные руки Тритла. — Я восьмой сын восьмого сына. В смысле дочь.

Окружающие волшебники обменивались взглядами и перешептывались. Эск попыталась не обращать на них внимания.

— Что она сказала?

— Она серьезно?

— Я всегда считал, что дети в ее возрасте просто очаровательны, вы согласны?

— Ты — восьмой сын восьмой дочери? — уточнил Напролоум. — В самом деле?

— Все наоборот, только не совсем, — с вызовом отозвалась Эск.

Напролоум промокнул глаза носовым платком.

— Прямо-таки завораживающе. По-моему, я никогда не слышал ничего подобного. А?

Он оглянулся на быстро растущую аудиторию. Те, кто стоял сзади, не могли разглядеть Эск и вытягивали шеи, думая, что здесь вершится какое-то забавное волшебство. Напролоум пребывал в растерянности.

— Ну что ж, — буркнул он. — Ты действительно хочешь стать волшебником?

— Я неустанно повторяю это всем и каждому, но никто, похоже, не слушает, — возмутилась Эск.

— Тебе сколько лет, девочка?

— Почти девять.

— И, когда вырастешь, ты хочешь стать волшебником?

— Я хочу стать волшебником сейчас, — твердо сказала Эск. — Ведь это, если я не ошибаюсь, здесь делается?

Напролоум посмотрел на Тритла и подмигнул ему.

— Я все вижу, — предупредила Эск.

— Дело в том, что раньше женщин-волшебников никогда не было, — попытался объясниться Напролоум. — Поэтому мне кажется, что твои требования идут вразрез с существующими обычаями. А может, ты станешь ведьмой? По-моему, прекрасная карьера для девочки.

Один из стоящих у него за спиной второстепенных волшебников расхохотался. Эск смерила весельчака презрительным взглядом.

— Быть ведьмой неплохо, — признала она. — Но я считаю, что волшебникам живется куда веселей. А вы как думаете?

— Я думаю, что ты единственная в своем роде, — признался Напролоум.

— Что это значит?

— Это значит, что ты всего одна такая на всем Плоском мире, — объяснил Тритл.

— Вот именно, — подтвердила Эск, — и я по-прежнему желаю стать волшебником. У Напролоума иссяк словарный запас.

— Ну, в общем, ты не можешь, — промямлил он. — Одна мысль об этом!..

Он выпрямился во всю свою ширину и повернулся, намереваясь уйти. Что-то потянуло его за полу мантии.

— Почему не могу? — спросил чей-то голос.

Он обернулся и медленно, с расстановкой проговорил:

— Потому что.., потому что.., твоя затея просто смехотворна, вот почему. И она полностью противоречит законам!

— Но я могу творить чары не хуже волшебников! — В голосе Эск прозвучал едва уловимый намек на дрожь.

Напролоум нагнулся так, что его лицо оказалось напротив ее носа.

— Нет, не можешь, — прошипел он. — Потому что ты не волшебник. Женщины не бывают волшебниками. Я ясно выражаюсь?

— А ты сам убедись, — предложила Эск.

Она вытянула вперед правую руку с растопыренными пальцами и, как бы прицеливаясь, поворачивалась, пока в поле ее зрения не попала статуя Малиха Мудрейшего, основателя Университета. Волшебники, стоящие между ней и статуей, инстинктивно шарахнулись в сторону, после чего почувствовали себя довольно глупо.

— Я ведь серьезно, — предупредила она.

— Уходи, девочка, — посоветовал Напролоум.

— Ну ладно… — отозвалась Эск. Не сводя со статуи глаз, она сощурилась, сосредоточилась…

* * *

Огромные двери Незримого Университета сделаны из октирона, настолько нестабильного металла, что он может существовать только во Вселенной, насыщенной сырой магией. Эти двери неуязвимы для любой силы, за исключением волшебства: никакой огонь, никакой таран, никакая армия не способны пробить в них брешь.

Именно поэтому большинство обычных посетителей Университета пользуется черным ходом, дверь которого сделана из совершенно нормального дерева и не ставит целью своей жизни запугивание мирных людей. В отличие от тех, октироновых, дверей, она вообще никому ничего не ставит, мирно стоит на месте, и все. У нее даже имеются обычный дверной молоток и прочая присущая нормальным дверям атрибутика.

Матушка внимательно осмотрела косяк и удовлетворенно крякнула, обнаружив то, что искала. Она не сомневалась в том, что этот знак будет здесь, хитроумно замаскированный естественной структурой дерева.

Она взялась за дверной молоток, выкованный в форме драконьей головы, и уверенно стукнула три, раза. Через некоторое время дверь открылась — на пороге стояла молодая женщина, держащая во рту множество прищепок для белья.

— Уо ау ао? — осведомилась она.

Матушка поклонилась, демонстрируя остроконечную черную шляпу с булавками в виде крыльев летучих мышей. Шляпа произвела впечатление: девушка залилась краской, оглядела тихий, спокойный переулок и торопливо сделала матушке знак зайти внутрь.

По другую сторону стены лежал просторный, заросший мхом двор, прочерченный крест-накрест бельевыми веревками. Матушке выпала уникальная возможность стать одной из немногих женщин, которые знают, что в действительности носят волшебники под своими мантиями. Однако пожилая ведьма скромно отвела глаза и последовала за девушкой вниз по широкой лестнице.

Лестница вела в длинную галерею с высоким потолком и арочными проемами по обеим сторонам, в данный момент заполненную паром. В прилегающих помещениях матушка мельком увидела бесконечные ряды корыт. В воздухе висел теплый, густой запах раскаленных утюгов, Стайка девушек, несущих корзины с бельем, протолкалась мимо матушки и торопливо взлетела по ступенькам до половины лестницы — после чего остановилась и обернулась, чтобы повнимательнее рассмотреть незнакомую гостью.